Игнат Черкасов - Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга вторая

– Всё настолько плохо?

– У меня нет практики чтобы с полной уверенностью констатировать его состояние, но судя по его показателям да, всё плохо, мальчик умирает. Даже если нас включат в очередь, а потом мальчик сдаст все анализы перед операцией и ему найдут донора, он вряд ли доживет до самой операции. Время упущено и, если раньше не было денег у бабушки Вадика, то теперь у самого Вадика нет времени. Поэтому я и сказал, два месяца назад ещё был шанс его спасти, что делать теперь, я не знаю.

Инферно задумался.

– Мне очень жаль…

– Я тоже не знаю, что делать, но я помню, что в безвыходных ситуациях, как говорил его отец, русские не сдаются. И хоть я не сильно похож по менталитету на русского, да и вы азербайджанской национальности, но я не сдамся, как и его отец не сдался, выполняя мой приказ.

– Это конечно похвально, юноша, но у меня помимо Вадика есть ещё другие пациенты и они…

– Адрес клиники, больницы где делают подобные операции.

И хоть врач явно был недоволен что Инферно его перебил, тем не менее понять его он смог и, попросив выйти из кабинета, начал обзванивать коллег и некоторых начальников, чтобы вычислить самое перспективное место для операции Вадика. Через двадцать минут врач вышел с адресом одетый и с кожаной советской сумкой врача наперевес.

– Нам нужно в Санкт-Петербург, так что надо торопиться. И да, я еду с вами. Вадику нужен персональный уход, а случись что…

Врач осекся.

– В общем как говорил Юра Гагарин, поехали.

– А как же другие пациенты?

Инферно решил проверить решимость врача.

– Другие пациенты не умирают как Вадик и если Вы так серьезно настроены, то я просто не имею право бросить мальчика на распутье и обязан проследить за его состоянием до конца, каким бы он ни был.

– Тогда поехали.

Инферно очень повезло что Врач поехал с ним, так как бабушка Вадика на этот раз вышла не с тазиком, а со скалкой в руке и всем своим видом демонстрировала недоверие ироду. Но стоило появиться врачу, как тут же гнев сменился на милость, и она пропустила его к мальчику, но не Инферно. Пока врач проверял состояние Вадика и объяснял бабушке их следующие действия по его спасению, Инферно забронировал по телефону четыре билета на самолет до Санкт-Петербурга в ближайшем аэропорту, который находился в следующем городе, в ста семидесяти километрах от деревни. Узнав печальный расклад и маловероятную возможность спасти Вадика Бабушка вышла к Инферно:

– Ты правда поможешь?

– Да, я сделаю всё что смогу.

Инферно не стал рвать на себе рубашку и сказал, как есть, не желая зря обнадёживать, тем не менее сам решил, что пойдет до конца и, если придётся, вырвет сердце у кого угодно чтобы спасти мальчика. Сама Бабушка меньше всего хотела на этом свете видеть Инферно, ведь при одном его присутствии её сердце в страхе за Никиту замирало. Но деваться было некуда и она обратилась к Никите, где бы он ни был – «Прости меня, сынок, но мать должна быть с тем ребенком, который в ней больше всего нуждается. Вадик умирает, но ты не бойся, добрые люди помогут, мы не допустим этого. Я не допущу этого, если понадобится, я своё сердце отдам, но не позволю чтобы твой сын умер. Не позволю»

Спустя неделю беготни, подкупов и угроз Инферно добился, чтобы мальчика включили в список на ближайший медосмотр в национальном медицинском исследовательском центре имени знаменитого врача. Но хоть у них и получилось невозможное, обойти очередь ни в одну тысячу желающих, тем не менее анализы мальчика были неутешительны и ему дали не больше недели. Несмотря ни на что Инферно настоял, чтобы мальчика положили в центр под наблюдение его врача и нашли ему донора. Через пять часов ожидания, после запуска процесса, донор был найден и снова неутешительный вердикт, сердце будет готово только через три месяца, всему виной бюрократия. Бабушке стало совсем плохо, как и мальчику. Врач велел Инферно присмотреть за мальчиком и, если что, нажать на кнопку вызова врача, а сам пошел приводить в чувство Бабушку. Они были так близки, но нет, в этом гребаном мире нельзя просто так спасти ребенка, даже за деньга, зато убивать можно. А кто и зачем в этой системе убийц и воров, хрен разберешь. Никто ни за что не отвечает и спрашивать не с кого. От тёмных мыслей Инферно отвлек слабый голос мальчика:

– А правда, что вы с папой служили?

Инферно растерялся и хотел было позвать врача, но добрый взгляд Добрыни, немного наивный и с нотками упрямства заставил его сердце ёкнуть. Показатели мальчика таяли на глазах, как и его физические силы, врач тут уже ничем не мог помочь, это за гранью его возможностей. Только дух и воля к жизни удерживали Вадика в этом мире, как и его отца, который сам чаще остальных был на пороге смерти. И только закалка воина не позволила ему сдаться и уйти в мир иной. Вспомнив об этом, вспомнив Добрыню, Инферно понял, что мальчику сейчас нужен не врач, а воин, который бы заставил Вадика бороться до конца и не ради себя как Инферно, а ради близких как Добрыня:

– Да, это правда. Я был командиром твоего отца.

Мальчик подозрительно посмотрел на Инферно и по-дружески улыбнулся:

– А чем докажешь?

Инферно уже и забыл, как мальчики общаются между собой в девятилетнем возрасте. Присев к медицинской кровати, он было начал рассказывать про его отца, но тут его осенило, и он решил не вгонять мальчика в тоску по отце, которого он больше никогда не увидит. А отвлечь на что-то яркое, чем можно подкупить любого мальчишку в его возрасте. И Инферно, недолго думая, достал пистолет Стечкина, отстегнув магазин, он передал его мальчику:

– Ого! Какой тяжелый.

У мальчика появился блеск в глазах, а заодно силы держать весьма тяжелый для ребенка пистолет.

– Это пистолет твоего отца, он им лучше всех умел обращаться и не раз мне и товарищам спасал жизнь, прикрывая им.

Инферно слегка приврал, но образно передал суть правильно.

– А ты хорошо умеешь стрелять?

– Да, но не так хорошо, как твой отец.

– А научишь меня?

– Только если пообещаешь меня дождаться. Мне нужно отойти на пару дней, может на неделю, но ты жди, обязательно жди, и, когда я вернусь мы обязательно с тобой постреляем.

– Конечно обещаю.

У Инферно прорезалась слеза. Вадик задумался о чем-то и не заметил:

– Вот только бабушка вряд ли отпустит, она говорит, что я ещё маленький.

– Если ты изо всех сил будешь держаться и ждать меня, бороться за каждую минуту жизни. Докажешь не словом, а делом что ты боец, каким был… есть и будет твой отец, тогда точно отпустит. Ты только держись и борись за жизнь.

Поднять пистолет мальчик уже не мог. И чтобы помочь ему не сдаться, Инферно как в боевиках, лихо загнал обойму в пистолет, снял с предохранителя и отведя затвор на лету перехватил вылетевший патрон: