Наталья Крупченко - ПРОБкА. Приключения юных астралоходцев

От неожиданности я сделал шаг назад и попытался открыть уже открытые глаза. Внезапно мир вокруг снова стал серым и пустым, а тело моё пропало. Я начал проваливаться куда-то вниз, вниз, меня тянуло и вертело, путешествие было не из приятных, к счастью длилось оно лишь несколько секунд. Наконец, я опять ощутил себя реальным и твёрдым. А ещё я почувствовал на своем плече мамину руку, которая встряхивала меня с неженской силой и услышал встревоженный голос: «Серёженька, ну очнись же!»

Пробки, это они во всём виноваты. Никто до сих пор не может выяснить причины и характеры их образования или внезапного исчезновения, будь они неладны! Когда я окончательно пришёл в себя, выяснилось, что пробка, в которой мы торчали, неожиданно рассосалась, и мы домчались до дачи гораздо быстрее, чем рассчитывали. И вот, папа припарковал флаер рядом с домом и начал разгружать продукты. Мама, как всегда, собралась скорее навестить свои любимые цветы, как вдруг заметила, что я почему-то не выхожу из машины. Тут-то всё и началось. По описанию родителей, они пытались меня разбудить где-то минут пять, прежде чем я открыл глаза. Но мама описывала столько событий, эмоций, мыслей и переживаний, что они никак не могли уложиться меньше чем в час. Впрочем, о том, что время субъективно, знают даже детсадовцы.

Я попытался объяснить, что всего лишь сбегал быстренько в инфо-поле, и ничего страшного не произошло, но всё было тщетно.

– Куда-куда? – нахмурив брови спросил папа.

– Ничего не хочу слышать, быстро к врачу! – схватив меня за руку и потащив к дому, вынесла вердикт мама.

Какое счастье, что в приёмной голо-больницы прекрасно знали, что такое инфо-поле, и врач, выслушав мои объяснения и на всякий случай просканировав «для профилактики», быстро отпустил меня на все четыре стороны. Страсти улеглись только после ужина. Папа открыл бутылку вина и зажег камин, после чего мама, наконец, совершенно успокоилась. А я получил долгожданную возможность связаться с друзьями. У Соньки всё было отлично, она очнулась сама, как-то почувствовав, что флаер остановился, и потому никто не заметил её отсутствия в теле. А вот Димку будили, как и меня, трясли и кричали «очнись». И начался его выход из астрала точно так же – единорог крикнул на него папиным голосом. Правда отец у Димки профи в этом деле, услышав, где побывал его сын, он скорую вызывать не стал, и маму его успокоил моментально, буркнув «ничего страшного». Димке показалось, что на этом происшествие и закончилось, но чуть позже папа подошёл к нему и, обняв за плечо, тихо сказал: «Вот что, друг… Нам надо поговорить». И теперь Дима ждал этого неведомого разговора и не знал, ругать его будут, или читать лекцию о недопустимости разглашения научных методов выхода в инфо-поле, или вообще увезут в институт и подвергнут полному физическому и психологическому обследованию. В своих фантазиях он дошёл даже до того, что теперь его будут держать в папином институте как главного подопытного, а может официально оформят на работу и запретят покидать территорию учреждения навсегда.

Я минут пятнадцать, как мог, успокаивал друга, уговаривал не бояться, уверял, что папка у Димки – мировой человек и никаким подопытным он сына сделать не позволит. Говорил, что моё физическое обследование не выявило ни малейших отклонений, а значит и Димке бояться не следует. Но ничего не помогало. Димка выдвигал всё новые гипотезы того, что с ним может произойти, и каждая была страшнее и масштабнее предыдущей. Тогда я решил сменить тактику и напомнил ему про астральные клише: «Помнишь, ты говорил, что страх очень сильная эмоция? Сейчас наастралоклишируешь себе чего-нибудь! Прекрати немедленно!» Как ни странно, это помогло. Димка сразу стал очень серьёзен и сказал, что больше не может со мной болтать, потому что пойдет астралоклишировать наилучший из возможных вариантов разговора с отцом. На этом мы и распрощались.

Выходные на даче пролетели стремительно. Надо было доделать проект по электротехнике, сделать химию, физику и ОБЭ – основы безопасности электроники. И зачем я согласился на дурацкую специализацию по робототехнике на этот учебный год? Ведь ещё прошлым летом казалось, что это и есть дело всей моей жизни, я создавал и программировал роботов все каникулы, как заведённый. Как быстро все меняется в 12 лет. Роботы надоели уже к середине учебного года, в марте я внезапно увлекся историей, а в апреле – плаванием. Сейчас май, и кажется теперь я точно знаю, чем хочу заниматься – на следующий год буду специализироваться на метафизике и эзотерике. Мысли про астрал не отпускали меня, но времени и сил вернуться туда катастрофически не хватало. Как оказалось – к счастью.

Димка позвонил мне в воскресенье днем. Был необычайно серьезен и неразговорчив. Лишь сухо сказал: «В инфо-поле не ходи, подробности при встрече», – и распрощался. Обратный путь домой прошёл невероятно скучно, пробки были на месте, как и предсказывалось. Мы тащились еле-еле целых три часа, а выйти из тела и прогуляться по поверхности Луны в это время я не мог. Так что оставалось зубрить биологию и стихотворение, заданное по литературе. Три часа! Мне было так тоскливо, что я выучил ещё парочку стихов, на будущее.

Не сговариваясь, в понедельник все трое – я, Соня и Димка – прибежали в школу на полчаса раньше обычного. БОРька (бытовой образовательный робот) всё приставал, для чего это мы так рано, как-то уж очень тщательно дезинфицировал нашу обувь и долго пытался найти в своём списке назначенные нам дополнительные консультации. Наконец, он неохотно, но всё же пропустил нас в школу, буркнув напоследок свое коронное: «Добро пожаловать в страну знаний».

В такую рань в школе почти никого не было. Заканчивали уборку шустрые чистоботы, торопливо разбегаясь со стен, пола и мебели к зарядным станциям. Биолог уже вовсю поливал свои тропические джунгли, расположенные в центральной рекреации, а голодные пока зверушки бегали за ним попятам в ожидании завтрака. Мы молча, быстрым шагом проскакивали открытые двери классов и лабораторий. Напряжение висело между нами, как натянутые струны. Все чувствовали, что назревают неприятности, но никто не мог понять какие именно, и от этого было ещё тревожнее. Шаги гулко отзывались в пустых коридорах, а один странный чистобот привязался за нами, будто пытаясь стереть наши следы с только что вымытого пола, хотя следов мы вовсе даже не оставляли. Наконец мы добрались до нашей коморки – подсобки лаборатории экстра-физиков. Сюда нас ещё с четвертого класса стали пускать старшеклассники, зная, что мы ребята спокойные, и ничего тут не разобьём и не сломаем.

Рассевшись по коробкам, заменявшим нам стулья, мы выжидательно уставились на Димку. Он аккуратно прикрыл дверь и спокойно сказал: