Ким Робинсон - Министерство будущего

Но вы спрашивали насчет людей.

Да, мы имеем дело с сетью акторов. Однако некоторые акторы сети не являются людьми.

Вздор.

Как? Вы не верите в существование сетей акторов?

Нет, сети акторов существуют, однако решения о каких-либо изменениях могут принимать только те акторы, у кого для этого имеются возможности. Вы говорили о них.

Хорошо. Как насчет денег?

Что насчет денег?

На мой взгляд, деньги ведут себя подобно силе земного тяготения: чем больше у вас накапливается денег, тем сильнее становится их притягательная сила. Все как в случае с массой и гравитационным притяжением.

Изящно.

Главное, что система велика и хорошо отточена!

Очень глубокая мысль.

Ладно, вернемся к тем, кто является, по сути, администраторами нашей экономической системы, учат других, как с ней обращаться, и совершенно не случайно больше прочих извлекают из нее выгоду. Как вы думаете, сколько таких наберется?

Около восьми миллионов.

Вы уверены?

Нет.

То есть примерно один из тысячи ныне живущих.

Молодец.

Спасибо! И еще программы, которые они написали.

Не отвлекайтесь от людей.

Что если нечеловеческие элементы системы выйдут из строя?

Не отвлекайтесь от людей. Вас стало почти интересно слушать.

Кто самые важные среди этих восьми миллионов?

Государственные законодатели.

Неудачная мысль.

Отнюдь. Почему вы так говорите?

Коррупция, глупость…

Верховенство закона.

Но…

Никаких «но». Верховенство закона.

Вы держитесь за крайне хлипкую камышинку.

Да.

А где выход?

Держаться покрепче.

В моделировании ПТСР используется понятие «триггер» или «спусковой механизм», отражающее мгновенность стрессовой реакции и то, что ее способно запустить некое событие, аналог небольшого металлического предмета с закругленной головкой, с виду безобидного, если только не зарядить его в пистолет. Больного учат не нажимать на спуск.

Освоение когнитивно-поведенческой терапии – нелегкая штука. Один из подходов предлагает различать приходящие в голову мысли, выявляя среди них контрпродуктивные и травматические, а затем переключать разум на положительные размышления. Этот подход часто не срабатывает. Ты знаешь, что происходит, знаешь, что это тебе вредит, но процесс остановить не можешь. Ладони потеют, сердце мечется в груди, как попавший в западню ребенок, из этой животной реальности невозможно вырваться, приказать себе: стой, опасности нет, бояться нечего, ты в кафе за столиком, сейчас полдень, легкий ветерок, низкие облака, все хорошо, пожалуйста, не кричи, не вскакивай, не беги, успокой трясущиеся руки, возьми свою чашку кофе и…

Нажатие на спуск все равно происходит – и вот уже в лицо нацелен ствол пистолета.

Когда это случилось достаточное количество раз, то вид направленного на тебя настоящего пистолета с собственным большим пальцем на спуске – не указательным, потому как ты приставил дуло к своей груди и на спуск удобнее нажимать большим пальцем, – способен принести огромное облегчение, надежду, что страх скоро отпустит. Такие мысли приходят постоянно. Приходят так часто, что один из методов лечения ПТСР предлагает: не заморачивайся, если все будет и дальше так плохо, всегда можно покончить с собой. Некоторым страдальцам эта мысль действительно приносит разгрузку, даже становится отправной точкой на пути к исцелению. Всегда можно покончить с мучениями суицидом, так почему бы не прожить еще один день, вдруг что-то изменится?

Не бояться трудно. Не всегда получается. Сколько ни пытайся, как горячо ни желай, ты не властен над происходящим, хотя все это происходит у тебя в голове, или именно потому, что происходит у тебя в голове. Разум – странное создание. Если бы все мысли были осознанными, или умей мы контролировать осознанные мысли, или если бы бессознательные мысли были осознанными и настроения подчинялись нашим желаниям… то когнитивно-поведенческая психотерапия и вся затея возврата к норме, возможно, работала бы. Захотел – и получил!

Ан нет. Ты посредине реки. Неподвластная тебе быстрина влечет тебя в океан. Тебя снова тащит течение, которое ты не в силах преодолеть. Ты можешь утонуть.

Фрэнк тонул. Как и утопающему, ему не хватало воздуха. Терапия всего лишь наглядно продемонстрировала, что его никто никогда не вылечит.

В некотором роде это само по себе прогресс. Оставь надежду всяк сюда входящий. Можно ли жить без надежды? В какой-то книге он вычитал японскую пословицу: живи, словно ты уже мертв. Но что именно значит этот девиз, чем он способен воодушевить? Или речь идет вовсе не о воодушевлении? По меньшей мере в нем есть загадка, двойное дно; сначала приглашение жить, потом «словно ты уже мертв». Как прийти к такому состоянию? Или это взято из кодекса самурая, кому предписано, защищая хозяина, не считаться с собственной жизнью? Эдакий лакейский стоицизм? Быть живым щитом, орудием в чужих руках? Может, и так. В любом случае надежды приходится сначала втискивать в нужное русло.

А потому надежды на исцеление, возврат к нормальной жизни нет. На то, что случившееся на самом деле не случилось. Все это следует выбросить из головы. Терапия показала, что подобные надежды несбыточны. Надежду нужно искать в чем-то простом, в том, например, чтобы делать добро, как бы хреново тебе ни было.

Эту мысль стоило записать на клочке бумаги корявыми печатными буквами и прилепить бумажку на зеркало в ванной комнате рядом с прочими ободряющими высказываниями и картинками. Вид зеркала вызывал ассоциации с логовом сумасшедшего, но Фрэнк все равно решил прилепить новую записку.

«СТАРАЙСЯ ДЕЛАТЬ ДОБРО,

КАК БЫ ХРЕНОВО

ТЕБЕ НИ БЫЛО».

Всякий раз, когда он заставлял себя почистить зубы или побриться – что случалось все реже и реже, – его взгляд упирался в памятку, и он принимался думать о том, что мог бы сделать. Такие мысли только сбивали с толку. Но, похоже, импульс, побуждающий искать выход в действии, сидел глубоко внутри и временами был так силен, что вызывал изжогу. Даже когда Фрэнк мучился бессонницей либо тупел от избытка сна, этот призыв внезапно обжигал его, волнами распространяясь изнутри. Он должен что-то делать. Дети Кали его отвергли, ладно. Стать кем-то еще? Их дальним соратником? Борцом за правое дело? Воином-одиночкой?

За завтраком, успокаивая желудок маленьким стаканчиком йогурта, он размышлял, как это можно устроить. Один человек обладает одной восьмимиллиардной долей всей силы человечества. Если, конечно, сделать допущение, что силы у всех равные, что неправда, но для его умственных построений сгодится и так. Одна восьмимиллиардная доля – это очень мало; с другой стороны, существуют яды, миллиардные доли которых вызывают смерть, так что нельзя сказать, что столь малая величина не способна ничего изменить.