Ната Чернышева - Момент бури

- У тебя ничего не выйдет!- крикнул пленник, прекратив тщетные попытки выпутаться из ремней.- Тебя спалят на подходе к барьеру.

Да, самое время позаботится о защитном куполе. Вряд ли он пропустит меня с такой же легкостью, как впустил. Ведь со мною больше нет Орнари Ми-Грайона. А кто со мною есть?

Ба, знакомые все морды! Пацан Хорошен! Я злорадно усмехнулся. Сам запрыгнул, голубчик, я тебя за шкирку не тащил! Что-то, наверное, было в моем лице, что-то, совсем уже страшное. Мальчишка побледнел, стиснул зубы, от него отчетливо потянуло запоздалым страхом. " Что этот сумасшедший дикарь со мною сделает?…"

- Тебя спалят,- повторил Чужой не слишком уверенным тоном.- У барьера. Ты никогда не выберешься из Катуорнери живым!

- Да?- с холодным бешенством переспросил я.- Гляди, с-сопляк!

Я высунул голову из кабины. Увидев меня, воины принялись разряжать свое оружие с б о льшим усердием. Дальше второго слоя защиты ничего не проникало. Я посмотрел наверх. Гравитационный полицикл. Излучение старого, выдохшегося провала. Откуда-то же оно черпает энергию для своего функционирования? Я отследил силовые нити до самых генераторов, питающих купол энергией, и пожелал, чтобы они сгорели.

Они и сгорели.

Зеленоватое свечение мигнуло и погасло. И на город Чужих с воем ледяного ураганного ветра, с лавиной острого, режущего, как осколки стекла, снега, со всей яростью обезумевшей стихии обрушился буран. Разом стало темно, хоть глаз выколи. Снегоход подхватило порывом ветра и поволокло по площадке. Я выругался, с трудом избежав столкновения с невесть откуда взявшимся углом здания.

- Что ты сделал?!- в ужасе закричал Хорошен, рвясь из кресла.- Что ты с городом сделал, пьохалан?!

- Заткнись, убью!- с яростной ненавистью заорал я на него, наращивая скорость.

- Ты, ублюдок!

Со злости едва в кисель пацана не размазал, честное слово! Он нарвался конкретно! Но в самый последний миг все-таки взял себя в руи, не тал калечить… Скрутил из позавчерашнего носка кляп и вогнал его Чужому в пасть. Тот мычал, рычал, дергался, пытался плеваться, но вытолкнуть вонючую тряпку не мог. Кишка тонка, без психокинеза-то! Выкинуть бы ко всем чертям из машины, да отвлекаться недосуг…

Я гнал машину на предельной скорости, тараном врезаясь в прущую на меня стену метели. Слабеющий крик Кристины звенел и звенел в ушах, заставляя выжимать из мотора все, на что тот был способен. Я мчался, как сумасшедший, не разбирая дороги, и все равно я опоздал.

Стоянка перед Айровой гостиницей была объята синим пламенем, характерным для третичных реакций вырожденной антиматерии с частицами нашего мира. Снег сгорал, не долетая до исходящего радиоактивным паром элан-асфальта. Кристину я уже не слышал, как ни старался. Ничего… ни вздоха, ни стона, только пустота, властно затягивающая густой серой пеленой то место, где я всегда видел образ девочки. "Кристина, Кристиночка… отзовись! Пустота…"

…А на что я, собственно, надеялся? Выжить в устроенном шайерхами Чужих аду не смог бы, пожалуй, даже я, со всем своим неограниченным даром. А Кристина ведь совсем еще маленький ребенок!

Я закричал, закрывая лицо руками, задыхаясь от слез, чувствуя, как безудержная ярость багровой пеленой накрывает сознание. Вначале погибла Хорэн. Глупо, нелепо, страшно. Теперь не стало Кристины. Нельзя было оставлять ее одну! Незачем было соваться в чертов Катуорнери, она была права, предостерегая меня насчет Чужих… ну почему, почему я ее не послушался!

Надо было убираться из Аяна сразу же, едва я приобрел машину!

Меня начало мелко трясти, в точности как при приступе алой лихорадки. Память тела, включавшаяся при каждом нервном напряге. Тугой кокон стремительно сгущавшейся вокруг меня силы давил на виски характерной вибрирующей болью. Какая-то часть меня, еще сохранявшая трезвый рассудок ужаснулась. Боже, что же я делаю, куда мне столько силы, еще миг, и я утрачу над нею контроль, как тогда, у Ганимеда… Еще мгновение…

Параллельно с ужасающей ясностью я понял одно: я найду этого сволочного тарга и начну убивать его так, что мне самому страшно станет!

Пленник, о котором я, кстати, успел уже позабыть, привлек мое внимание безумным диким ужасом, наполнившим ментал кабины желтовато-зелеными сполохами. Все приборы словно взбесились, оглушительно вереща аварийными сигналами. Я взглянул вперед и почувствовал, как волосы непроизвольно встают дыбом.

Мы неслись прямо в центр огромной воронки, на дне которой разгоралось злое зеленое сияние…

Нет, нельзя, нельзя на Земле аннигиляторами пользоваться! На месте Снежина я бы расправлялся с каждым подонком, пойманным с этим гнусным оружием в руках! Включая окончательно съехавших с катушек Чужих!

На автостоянке перед гостиницей Айра началась фьюжн-реакция распада пространства, спровоцированная гигантской мощью энергии, высвобожденной шайерхами Чужих. И это был не куцый точечный прокол над бассейном в холле. Это было масштабное, стремительно расширяющееся образование, пожирающее все на своем пути.

Миллионный город Аян и вся округа радиусом километров в двести были обречены.

И все из-за сидящего рядом со мной Чужого сопляка, вообразившего себя столпом правосудия!

Меня накрыл истерический смех. Я не стал паниковать, давить на тормоза, отключать мотор, делать что-то еще… Ясно было видно, что ничего не успею, даже катапультироваться, так как истратил катапульту выбираясь из пропасти, по дороге к Чужим. Хорошен глядел на меня вытаращенными до предела безумными глазами. Кажется, он решил, что я сошел с ума.

- Гляди,- зло сказал я ему, не в силах сдержать идиотского хихиканья.- Полагаю, ты знаком с гравитационной физикой? Как ты думаешь, что будет, когда мы туда въедем?

С гравитационной физикой пацан был знаком великолепно. Просто красота, как он задергался, отчаянно пытаясь выплюнуть осточертевший кляп и последний раз в жизни высказать все, что он обо мне думает. Нашел на что последние мгновения жизни тратить - на ругань!

Сволочь! Скотина! Из-за него я в это дерьмо вляпался! И тут клокотавшая в моем сердце бешеная боевая ярость выплеснулась через край.

Спрессованная в чудовищную спираль психокинетическая сила начала неумолимо раскручиваться, сметая все на своем пути. Я еще успел увидеть, как зеленое пламя фьюжн-реакции, пожирающей пространство, прогибается перед неожиданным препятствием. А потом мир вспыхнул зеленовато-золотистым сиянием, и я зажмурил глаза.

Темнота. Тишина. Как-то иначе я представлял себе переход на тот свет. И уж никак не мог подумать, что в загробном мире окажусь одновременно с Хорошеном, который ощущался как съежившийся, вздрагивающий комок бессловесного первобытного ужаса. У Чужих ведь нет религии, в потусторонний мир они не верят. Откуда бы Хорошену знать дорогу в мой ад?