Александр Астремский - Нематериальные

– Итак…

Девушка отчаянно закивала. Рыжий ухмыльнулся и потянул ее назад, уложив на прежнее место. Прикоснулся к нежной влажной щеке, отчего девушка оцепенела, а в глазах ее застыл ужас. Здоровенная рука медленно опустилась на шею и замерла. Рывком здоровяк выдернул кляп.

– Я скажу… Все скажу… – зазвучал звонкий срывающийся голос.

Здоровяк улыбнулся и опустился на корточки рядом.

– Мой грех… мой страшный грех в том, что я не послушалась тебя и… и… не пришла в твою церковь.

Мужчина приподнял брови и громко рассмеялся.

– Да что ты! Какой же это грех? Это просто глупость. Не вини себя за это.

– Пожалуйста, отпусти меня! Я же тебе ничего не сделала!

– Назови свой самый страшный грех, – продолжал рыжий. – Я просто хочу тебе помочь. Ну?

Девушка снова всхлипнула.

– Я… я переспала с учителем химии перед экзаменом.

Глаза ее блеснули, а губы искривились. Она отвела взгляд в сторону и снова заплакала.

– Видишь? Тебе наверняка стало легче, – произнес рыжий.

Девушка закивала.

– Ну вот… Жаль только, что ты не назвала свой самый страшный грех.

– Я назвала.

– Нет, не назвала. Я не это ожидал от тебя услышать. – Голос его стал тише. – Пойми, я лишь выполняю свою миссию. Помнишь символ моей церкви?

– Да, помню… Паук.

– Умница. Паук. Космический творец, великий прядильщик, создающий ткань мира. Богов он сопровождает как советчик… Но… ты же не богиня? Наверное, поэтому так до церкви и не добралась.

Макс вспомнил: его ассистент, Эдди, уже давно посещает церковь, которую называет Церковью Грехоизбавления. Он неоднократно рассказывал о ней, и сейчас Макс вспомнил эти рассказы. Уж больно они напоминали философию рыжебородого…

– Ты хочешь меня убить? – Голос девушки сорвался на крик.

– Зачем? – произнес рыжебородый, приподнимая брови. – Хотя… думаю, ты и так уже видишь, насколько бренно и уязвимо перед лицом смерти то, что ты называешь своей жизнью. Твое грешное существование…

Он опять приблизился к ее лицу и, схватив за волосы, приподнял белокурую голову. Девушка скривилась от боли.

– Назови свой грех, Хлоя… – прохрипел рыжебородый.

– Я… я…

– Говори! – крикнул он ей прямо в лицо, отчего из ее глаз брызнули слезы, и она зажмурилась.

– Я переспала… с двумя одноклассниками…

Он отпустил ее волосы и отпрянул.

– С двумя? Одновременно?

Она кивнула.

– И что тебе это дало? Ты почувствовала себя более счастливой?

Она отрицательно замотала головой.

– Свободной?

– Нет, – произнесла она всхлипывая.

– Ладно. В любом случае это не то…

Рыжебородый приподнялся и снова подхватил девушку за страховку.

– Нет! Нет! – истошно закричала она.

Не обращая внимания на мольбы, он грубо подтащил ее к краю и, еще раз проверив веревку, пропущенную через крюк в потолке и закрепленную на поясе, резко пнул жертву.

Раздался вскрик, тело девушки перевалилось через край и повисло между этажами. Единственное, что удерживало ее сейчас, это блок-ролик на поясе рыжебородого.

Здоровяк крепко удерживал канат, переброшенный через плечи. Несмотря на то, что он был намного крупнее и сильнее девушки, ему, тем не менее, пришлось хорошенько упереться в пол, чтобы удержать ее.

Макс материализовался и теперь, стоя за бетонной перегородкой, лихорадочно искал решение. Как противостоять этому маньяку? Как ему помешать?

Немного подумав, он рванул к лестнице, спустился и оказался в таком же помещении, но этажом ниже.

Девушка беспомощно болталась на канате, удерживаемая страховочным поясом, а канат терся о бетонное перекрытие и скрипел.

– Я подниму тебя, если ты расскажешь о своем самом страшном грехе! – раздался голос сверху.

Канат снова заскрипел, и девушка на несколько сантиметров поднялась вверх.

– Назови! – требовал рыжебородый.

Хлоя отчаянно закричала.

– Не ори! Тебя все равно здесь никто не услышит! Говори!

Раздался жуткий скрежет, и Хлоя резко опустилась, рефлекторно взмахнув руками и вскрикнув. В темноте не было видно ее лица, но Макс явно ощущал весь тот ужас, который она испытывала.

– Я согласилась, чтобы мой парень фотографировал меня голой! – выкрикнула Хлоя. – Подними! Подними меня!

Еще один рывок, и девушка снова резко опустилась, оказавшись в метре от уровня пола, где сейчас стоял Макс. Она раскачивалась, словно маятник, оказываясь то над полом, то над пропастью, а канат, удерживаемый рыжебородым, все скрипел.

– Да, я гляжу, ты та еще шлюха! – протянул здоровяк. Его не было видно, но голос, низкий и громкий, слышался отчетливо. – Давай! Еще пара попыток, и покончим с этим!

– Я не знаю! Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать! – воскликнула Хлоя и снова разразилась рыданиями. – Я украла у тебя пятьдесят долларов!

– Девочка моя! Все это не то… – протяжно проговорил рыжий и, помедлив, продолжил: – Ты должна кое-что знать. Послушай еще малость о нашей церкви. Тебе не помешает. Паук умеет перемещаться даже в воздухе. Для нас это связь с небом и богами. Именно поэтому мы рассматриваем паука как посредника между мирами. И поэтому он служит проводником души в ее посмертном путешествии к небу или в подземный мир. Мы здесь выполняем его работу… работу Паука…

Покачиваясь, Хлоя всхлипывала.

– Ты ведь уже поняла, что сегодня я – твой проводник. И если будешь хорошей девочкой и покаешься, то проживешь еще долго.

Внезапно Хлоя уловила движение и, приподняв голову, присмотрелась. Из темноты показался молодой человек в джинсах и жилетке. Он прижимал палец к губам, а на его запястье светился необычный браслет.

Сверху снова послышался голос рыжебородого.

– Ты так и не осознала свой самый страшный грех!

Макс осторожно ухватил девушку за куртку и подтянул к себе, жестом показав, чтобы она продолжала говорить.

– Что ты хочешь услышать? – крикнула Хлоя.

– Твой самый страшный грех, – раздался голос в ответ, – в том, что ты заставила меня грешить! В том, что ты выставляла напоказ свое сочное тело, что ты не стеснялась меня!

– Но ты же мой опекун! Я доверяла тебе как отцу, я бы никогда не подумала, что…

Наверху послышался шорох, и веревка зашевелилась. Макс и Хлоя замерли. Видимо, рыжий присел, устав стоять.

– Ты – тварь и шлюха! – продолжил он. – Я думал о тебе, был с тобой в мыслях тысячу раз! Это мой грех, и он не дает мне покоя! И никакая исповедь мне не поможет!

Макс достал из кармана жилетки складной ножик и принялся резать веревку. Но маленькое лезвие только скользило по упругому канату, почти не нарушая его целостности. Несмотря на это, Макс продолжал. Медленно, но у него все же получалось. Канат стал рваться в том месте, где ножик соприкасался с веревкой.