Искандар Бурнашев - Амир Икам. Третья книга романа «Икам – легенда легиона»

Внутри эти группы делились на подгруппы, которые, в свою очередь, делились еще на более мелкие. Общим у этих групп было только то, что каждая группа считала себя самой заслуженной, в деле становления ислама и то, что с годами, число членов этих групп становилось только большим.

Да простит меня читатель, за столь пространное отступление, но без знаний этих основ жизни мира, о котором мы рассказываем, происходящее будет или непонятным, или неправдоподобным.

Все эти невероятные сведения Икам почерпнул из разговоров со всеведущим Анваром. Было поразительно, сколько занимательных историй и рассказов, хранил в своей памяти каждый араб. Долгими вечерами у костров между шатрами, арабы рассказывали эти истории. Особым почетом пользовались те, кто мог изложить свои рассказы и истории в стихах. Острое слово в стихах, превращалось в смертельную эпиграмму для врага. Лирические стихи, переложенные на музыку, превращались в песни для любимой. И в этом искусстве у арабов не было равных на всех землях разумного Мира.

В силу различных обстоятельств, мухаджиры и ансары, а также их родственники, а позже, и потомки, составляли наиболее состоятельную часть исламского общества и как следствие, отправляясь на войну, составляли большинство конных воинов. Но, родоплеменные противоречия, наложенные на амбициозные претензии преимущества в заслугах перед Исламом, превращали этих воинов в заклятых друзей. Конники родовых отрядов, составляющие, как сказали бы сейчас, их командный или офицерский состав, в приказном порядке сведенные в конную армию и лишенные Халидом поддержки своих родичей-пехотинцев, очень настороженно относились к любому желанию, превратить их в рядовых кавалеристов. Этот сводный конный отряд обладал всеми достоинствами дворянской вольницы. Они прибыли на войну, как добровольцы и намеривались ими и оставаться впредь.

Икам, имеющий в своем отряде пять всадников, сначала вызывал интерес у рыцарей. Но узнав, что он «мавали» – мусульманин неарабского происхождения, не имеющий знатных родственников, они, сразу же, отдалялись от него, ограничиваясь, снисходительно-вежливым приветствием, при встрече. Благо, что размеры лагеря и распорядок свободной жизни в нем, позволяли избегать излишне – тесного общения.

Но, в результате, упорства его коменданта, неутомимого Рафаха ибн Умаяра, лагерь вскоре приобрел подобие военного стана и в нем было организовано охранение и не допускались беспорядки.

Но, как и можно было предвидеть, вскоре границы лагеря стали разрастаться. К родовым вождям прибыли их молодые родичи, воины, выполняющие роль оруженосцев и денщиков. У каждого знатного воина были свои слуги и рабы. У некоторых в шатрах находилось место даже женам и наложницам. Все это сборище нуждалось в продуктах питания и предметах роскоши. На границе лагеря маркитанты, (позвольте нам, их так называть) поставили палатки и создали походный торговый центр. Не смотря на запреты, все знали, что в лавках, над которыми на шестах были установлены красные влаги, продавалось вино. И продавцы не спрашивали у покупателей, об их религиозной ориентации. Просто бизнес, ничего личного. Здесь же ювелиры, в своих горнах были готовы исполнить любой заказ – переплавить серебро в слитки, или из слитков сделать браслет или цепь удобные для носки под одеждой. Но, для них пока работы было мало. Нужно было дождаться взятия города, когда воины получат свою долю добычи.

Зато кузнецы и оружейники трудились день и ночь. Они подгоняли и ремонтировали оружие и доспехи всех видов. У них же можно было приобрести надежное и недорогое оружие. Здесь Икам подобрал себе железную дубинку на длинной рукояти. Качество мечей не внушало ему доверие, поэтому он посчитал, что увесистый шестопер с металлической рукоятью длиной в метр, вполне заменит ему ненадежный кавалерийский меч.

Ежедневно, примерно половина конников выезжала из лагеря под самыми благовидными предлогами. Проведение разведки, поиски продовольствия, охота, – все это годилось для обоснования необходимости временного отсутствия в лагере. Превратить эту праздную толпу, снова в войско, могло только дело, сулящее добычу или угрожающее жизни. А пока сводный конный отряд Даррара терпеливо и деятельно готовился отразить попытку ромеев, помешать осаде Димешка.

Этим утром спокойное течение жизни в лагере было внезапно прервано, появлением молодого наездника в зелёном шарфе, скрывающем его лицо. Подлетев на полном скаку к шатру Рафаха ибн Умаяра на взмыленном коне, он, срывающимся высоким голосом, стал кричать, что ромеи, неожиданно напали на гарнизон сторожевого форта. Коварно захватив укрепления форта, они ранили Даррара и, может быть даже, захватили его в плен. Из слов воина было понятно, что все истинные рыцари Ислама, должны немедленно оставить все свои неотложные дела и ринуться на помощь Простодушному и Отважному Герою, который рискует жизнью, сражается с полчищами коварных Ромеев на стенах форта у Траниат аль Укаба.

Лагерь забурлил. Осознав, что спокойный период жизни закончился, славные рыцари бросились собирать свои отряды. Во все стороны поскакали гонцы с приказами, всем своим воинам, срочно вернуться в лагерь, где их терпеливо ждут великие дела.

Торговцы и мастера всех профессий, осознав, что сегодня торговли не будет, стали сноровисто сворачивать свои палатки, и отправляться подальше отсюда, где стало слишком шумно.

Икам, чья палатка находилась рядом с шатром Рафаха, оставив двух рекрутов для охраны верблюдов и своего нехитрого имущества, прибыл к шатру заместителя Даррара в сопровождении трёх вооруженных всадников. Здесь же стали собираться и остальные воины их эскадрона-катиба. Большинство из них были с черными повязками на голове, и привела их сюда племенная солидарность.

Рафах в желтой повязке на голове, лихорадочно думая над принятием решения, отдавал приказания командирам остальных эскадронов-катибов для сбора всего воинства.

Собравшиеся первыми Мухаджиры, громко проявляли свое недовольство, задержкой в получении приказа, отправиться на помощь своему земляку. Молодой воин, гарцуя на коне перед шатром, громко торопил Рафаха и призывал всех, скакать за ним на помощь своему вождю и соплеменнику.

Отправив, гонцов к Халиду ибн аль-Валиду, с докладом об обстановке, Рафах махнул рукой на молодого воина, своими криками мешающему ему отдавать распоряжения. Этот жест был воспринят собравшимися конниками, как разрешение идти на помощь гарнизону форта. Отряд, численностью, примерно, в полторы сотни бойцов, поскакал по горной дороге, ведущей к форту, закрывающему «Орлиный проход».