Искандар Бурнашев - Икам. Случайный визит. Четвертая книга романа «Икам – легенда легиона»

Сохраняя внешнее спокойствие, наш путешественник проследовал через двор, мимо колодца и стационарных колодок, к небольшому зданию дворовой тюрьмы. Из человеколюбия, а может, под влиянием полученных советов, начальник стражников не стал помещать задержанного в подземную тюрьму-колодец, которая обычно является обязательным атрибутом подобных воспитательно-увеселительных заведений. Для него была приготовлена одна из пустующих камер.

Изюминкой ее дизайнерского оформления, были массивные ножные колодки, наполовину врытые в пол. Наш герой безропотно дал заковать свои ноги в колодки, рассчитывая, что, заковав его ноги, ему освободят руки, чтобы он мог обслуживать себя во время отсидки. Но это, видимо, не входило в обычаи данного исправительного учреждения. Устроив гостя подобным образом, стражники, пересмеиваясь удалились, оставив его оценивать настоящее и размышлять о будущем.

Увидев, как закрыли деревянную решетчатую дверь, ведущую в камеру на засов и услышав, как лязгнул засов входной двери наш путешественник смог, наконец, осмотреться. Надо признаться, что к такому повороту событий он оказался, явно, не готов.

Помещение тюрьмы досталось ее нынешнему владельцу из тех времен, когда в деревне жило больше жителей, и это заведение было более востребованным и никогда не пустовало. Со временем жителей и потенциальных арестантов стало меньше и это достойное учреждение постепенно стало приходить в упадок. Сейчас в тюрьме еще сохранилась подземная камера, занимающая весь подвальный этаж и находящуюся над входом в нее половину внутреннего убранства помещения. Вход в подземную камеру традиционно обозначался каменным колодцем, закрытым деревянной решеткой. Вокруг него, в живописном беспорядке, были расставлены всевозможные атрибуты тюремной романтики: дыба, тиски, горн с мехами и тому подобное. Вторую половину тюрьмы, ее создатель разделил стенами из деревянных решеток с дверями на три камеры, размером три шага на четыре. Чтобы компенсировать отсутствие лежаков в камерах установили ножные колодки, которые, хоть и ограничивали подвижность её обитателей, но зато не позволяли нарушать личное пространство сокамерников. Входные двери выходили на пыточный зал, что позволяло узникам, сидящим в камерах, ощущать чувство единения с допрашиваемыми в зале, и посвящало их в последние новости следствия. Это не давало людям замкнуться в себе и страдать от одиночества.

Сейчас эти славные времена канули в Лету. И, оставшись в одиночестве в пустом помещении исправительного учреждения, Икам получил возможность, наметить планы на будущее. Его ноги были зажаты в ножные колодки, а на руках были колодки ручные. Единственным достоинством этих атрибутов было то, что они позволяли нашему герою лечь на спину, вытянувшись во весь рост и, заведя руки за голову, использовать колодку, как изголовье. Именно в этом положении он и оставался до вечера. Не станем заострять внимание наших читателей на чувствах и мыслях нашего героя, упомянем лишь, что они были невеселыми.

Не беремся определить точно, сколько прошло времени, когда от раздумий нашего героя отвлек звук открывающихся засовов.

В камеру вошли двое стражников. Одному из них было поручено покормить узника, для чего ему был вручен кувшин с водой, краюха черствого хлеба в тарелке с остатками ужина, которые добросердечные повара, видимо, соскребли со дна общего котла.

Его товарищ утром не смог увидеть сцену поимки беглого раба, и он сам напросился к своему знакомому, помочь тому покормить беглеца. Он и нес в руках кувшин и тарелку, позволяя напарнику заниматься дверями и запорами. Когда в дверях показалась фигура стражника с посудой в руках, Икам вежливо поднялся и присел, выведя руки из-за головы, опустив колодку на колени. Он рассчитывал, что этот жест будет расценен, как приглашение освободить руки.

Сейчас уже трудно сказать, что было в планах у стражников. Но один из них, принадлежал к числу тех неугомонных шутников-весельчаков, которые искренне уверены в своем таланте веселить и развлекать зрителей. При этом, главное удовольствие они получают уже от самих своих шуток, которые всегда считают неповторимыми и яркими. Войдя один раз в роль весельчака, они всю свою жизнь идут, развлекаясь, смешасильных и высмеивая слабых.

Доставив в камеру неблагодарному рабу незаслуженную роскошь, в виде человеческой еды, сей достойный муж посчитал справедливым, получить возможность, принять участие в воспитании раба и, заодно, достойно развлечься самому и позабавить своего приятеля.

Размер камеры не позволял разместиться в ней большому количеству народа. Поэтому, тюремщик посчитал за благо, остаться стоять в дверях, наблюдая за происходящим. Его напарник, в самом благодушном настроении смело вошел в камеру. Оценивающе глядев помещение, он поставил посуду на пол, на таком расстоянии, на котором Икам был не в силах до них дотянуться. Весело смеясь, он предложил нашему герою принять участие в этом развлечении. По его мнению, ничего нет веселее зрелища бесплодных попыток дотянуться до еды. Наш герой находился не в том состоянии, чтобы развлекаться и, тем более, развлекать других. При виде воды, ему очень захотелось пить, но он понимал, что любое проявление его слабости, только, даст повод для новых насмешек. Поэтому, наш терпеливый герой, с безразличным выражением лица, просто смотрел на чудачества стражника. Истинный артист нуждается в зрителях. Безразличие узника глубоко оскорбило нашего лицедея. А когда Икам устало закрыл глаза, тот вообще впал в ярость.

Икама, сидящего с закрытыми глазами, привлек внимание звук льющейся воды. Подумав, что стражник просто выливает воду, которую принес для него и которую так жаждало его пересохшее горло, наш герой открыл глаза. Он увидел, что стражник мочится на его ужин. Обнаружив, что узник видит его художества, артист впал в творческий экстаз, знакомый каждой творческой личности.

Встав на четвереньки, он, пододвинув посуду к ногам Икама, кривляясь, закатив глаза и вывалив язык, стал очень талантливо изображать, как узник по-собачьи, будет есть свой корм.

Наш герой, вообще-то, всегда был добрым и незлобивым человеком. Но согласитесь, что события последних дней, кого угодно смогли бы вывести из равновесия.

Оценив, что шутник уже опрометчиво, пересек «красную черту» и оказался в зоне его досягаемости, Икам напрягся. Ножные колодки не позволяли ему согнуть ноги в коленях. Поэтому он приготовился одновременно с поднятием вверх рук, глубоко согнув корпус, сложившись вдвое, достать обидчика своей колодкой.

Глубокое погружение в созданный образ, не позволило стражнику почувствовать угрозу во внешне спокойной, фигуре узника. Ему и в голову не могло прийти, что человек, находящийся в его полной власти, дерзнет огрызнуться. Согнувшись в шутовском поклоне, стражник-весельчак, держа в руках тарелку и кувшин, попытался поднести их к лицу нашего героя. Он так увлекся своим действом, что даже не понял, что произошло. Тяжелая колодка, взметнувшись вверх, оттолкнула посуду и, в следующее мгновение, когда шутник повторил попытку коснуться лица Икама, с силой опустилась на голову стражника. От удара, тот упал на колени уронив голову на ножную колодку, которая превратилась в наковальню. А ручной колодкой, действуя, как молотом, наш герой стал наносить один удар за другим, превращая голову артиста в кровавое месиво.