Фарра Мурр - Точка отсчёта

– Они любили и надеялись… – тихо прошептала Кинта.

– Не мы ли всю жизнь занимаемся тем же – надеемся? – с иронией сказал я, но она, вместо ответа, просто похлопала меня по плечу.

Мы двинулись дальше. Вскоре набрели на склады. Многие полки, особенно второй и третий ярус были опустошены.

– Думаю, вода прибывала постепенно. Стальная дверь ведь выдержала натиск волны, но погнулась, сам видел. Вода могла поступать только сквозь щели. Так что у него было время перенести некоторые запасы в другое место.

– Надеюсь, ты прав. Хотя может быть и другое объяснение. Их опустошили до этого. Ведь здесь прятались сотни людей целых три года до цунами.

– Ребята, о чём спор? Поживём-увидим! Может, пойдём дальше и сами посмотрим?

Пещера, как оказалось, была очень протяжённой. Под жильё оборудовали только ближайшие к выходу пятьсот метров, а дальше царила темнота – аварийное освещение заканчивалось здесь. Наши головные фонари осветили только недавно освобожденный от завала узкий проход, который вёл вбок и вниз. Кинта и Игорь оказались лучше меня подготовлены к путешествию – у них обоих были верёвки. Никто мне и слова не сказал, но сам почувствовал степень своей некомпетентности. Ещё более она усилилась по мере спуска. Хорошо, что на руках были перчатки, содрал бы кожу вмиг, спускаясь по веревке метров тридцать. Я человек, не чурающийся спорта, наоборот, регулярно и с удовольствием хожу в джим, однако навыки подъема гирь здесь не помогли. Когда всё же спустился вниз, пот катился градом и колени предательски дрожали. Пришлось присесть, передохнуть. Кинта с Игорем будто и не спускались передо мной, напротив, были азартны и готовы к дальнейшему походу. Когда вернусь домой, надо будет скалолазанием заняться.

Здесь, внизу, проход был шире, можно было двигаться почти в полный рост, лишь изредка уклоняясь от плачущих сосулек сталактитов, да обходить торчащие то тут, то там скользкие наросты сталагмитов. Что-то они напомнили, и я силился вытащить из памяти это воспоминание. Не знаю, что именно вызывало энтузиазм моих друзей, они шли весело и бодро, а мне с каждым шагом становилось хуже. Я никогда не страдал от клаустрофобии, но сплошная темнота вокруг и пронизывающая до костей сырость достала уже.

– Ребят, давай передохнём. Я бы паутинку надел.

– Давно пора! – откликнулся Игорь. Кинта молча кивнула, сняла свой шлем и поставила его на сталагмит.

– Вспомнил!

– Что? – откликнулась Кинта.

– Эти сталагмиты! Они – как оплывшие свечки. У нас в детстве была такая бутылка, служившая подсвечником. На ней много, много свеч отгорело… Любил ребёнком на неё смотреть. Эти наплывы будили фантазию.

– Здесь или на материке это было?

– Не знаю. Думаю, здесь. Дома без свечей обходились.

– Точно! Я тоже вспоминаю! – обрадовалась вдруг Кинта: – У отца такая была. Может, и сейчас есть. Там ещё наплывы многоцветные от разных свечей. Очень красиво.

– Что ты ищешь? – спросил Игорь.

– Местечка, где можно присесть. Эти сталагмиты конечно красивы, но скользки и остры к тому же.

– Наум! Посмотри в дальнем углу. Мне кажется там плоская глыба. – подсказала Кинта.

Действительно, она была права. Камень оказался достаточно ровным. Одеть паутинку заняло пару минут. Когда наклонился, чтобы обуться, заметил возле камня пустую пластиковую бутылку из-под воды. Сейчас таких нет, но помню, мать рассказывала, тогда ими пользовались повсеместно.

– Ребята, а они здесь точно были! – вернулся я назад с бутылкой в руке.

– Я тоже это заметила, – утвердительно заявила Кинта: – видишь обломанные сталактиты? Их остроконечные обломки лежат не в случайном порядке – они указывают туда!

– Значит туда и пойдём. – решительно заявил Игорь, и мы двинулись в путь. Идти было трудно, проход изрядно петлял, повторяя изгибы русла подземной речушки. Острые обломки гранита, оторванные от скал землетрясением, то и дело преграждали нам дорогу. Уже метров через двести, когда тропинка вывела нас в просторный зал, мы разом вздохнули с облегчением, а Кинта подняла руки:

– Мальчики, вы как хотите, но я должна передохнуть.

Игорь и я с радостью согласились. Время было перекусить. Кинта протянула мне и Игорю длинную, коричневую, приятно пахнущую полоску. В кино видел, что раньше такие жевательные пластинки были. Их почему-то резинками называли. Я вопросительно посмотрел на девушку. Но вместо неё ответил Игорь:

– Это обед. Судя по этикетке, котлеты с тушёной капустой. Ты что, обед туриста не пробовал?

– Честно говоря, никогда. Слышал о таком, но не пробовал. Дома всегда мама готовила.

– Так я и предполагал. Маменькин сынок.

– Перестань! – строго сказала Кинта: – Мало ли какие причины. Ты кто по профессии, Наум?

– Физик-ядерщик.

– Вот! Игорь, ты много в ядерной физике понимаешь?

– Ну бум-бум.

– А Наум над тобой не смеётся, тем не менее. Это надо по маленьким кусочкам отламывать и водой запивать. Возьми! – и протянула мне пышную губку.

– Спасибо, не надо. У меня своя есть. – ответил я и достал собственную из пакетика на рюкзаке. Водные губки появились сравнительно недавно, всего пару лет, но сразу завоевали любовь молодёжи. Это было очень удобно – возьмёшь с собой в дорогу такую сухую губку, а она за какие- то полчаса набирает из воздуха столько чистой воды – пей не хочу. Главное, чтобы доступ к атмосфере был.

– Видишь, у него и водная губка есть. – и она приободряюще похлопала меня по руке.

Занялись обедом. К такому образу потребления пищи надо привыкнуть. Откусил вроде бы небольшой кусок, но, может, выжал слишком много воды. Рот тут же заполнился до отказа капустой вперемешку с мясом, так что не прожевать, чуть не задохнулся. Пришлось вынуть изо рта это месиво и откусывать понемножку, но Кинта постаралась не заметить этого, за что я был ей очень благодарен.

– Расскажи нам о себе и своих родителях, – тихо попросила Кинта, когда мы, закончив с «жевательным» блюдом, перешли к десерту – бискотти и растворимому кофе. С этими штуками я, к счастью, был знаком. Бискотти вообще одно из моих любимых лакомств. Правда, я обожаю их грызть, а не размачивать, как делает мама. Вопрос был неожиданным, я чуть не поперхнулся.

– Не знаю даже, что рассказывать. Мне двадцать пять лет, физик-ядерщик. Хотя об этом я уже говорил. Работа в основном сидячая, сами видите, немного перебор с массой тела. Даже джим и диеты не очень помогают.

– А в чём суть твоей работы? Если не секрет, конечно, – продолжала допытываться она.

– Ничего секретного. Если коротко – сталкиваю элементарные частицы и смотрю, что из этого выйдет.

– Ух ты! – отозвался Игорь, а девушка тихо спросила: – А зачем?