Джек Вэнс - Хроники Кадуола: Станция Араминта

Шард заходил в комнату осторожно, поглядывая направо и налево – ему не нравилось все, что он видел. С подозрением рассмотрев софу, он повернулся к противоположной стене, сооруженной из тонких бамбуковых стволов, переплетенных наподобие решетки с промежутками шириной сантиметров пять, за которыми скрывалась непроглядная темнота.

Капитан-умп указал на софу: «Садитесь. Не шумите и ничего не трогайте».

Умпы удалились, оставив Шарда в одиночестве. Он продолжал стоять, прислушиваясь. В полной тишине не было ни звука, кроме далекого, едва уловимого городского шума.

Шард снова изучил софу и стену за софой. Отвернувшись, он перешел к боковой стене. За ним явно наблюдали – скорее всего, из-за решетки. Для этого не было никакой разумной причины – обман ради обмана, застарелая привычка любой авторитарной власти подсматривать и подслушивать.

Шард прислонился к стене и приготовился к тому, что его заставят ждать: само собой, пренебрежение местными обычаями не могло остаться без последствий, а любые признаки нетерпения с его стороны только подстегнули бы стремление Умфо ответить унижением на унижение. Шард закрыл глаза и притворился, что дремлет.

Тянулось время – десять минут, пятнадцать; понятная медлительность, в сложившихся обстоятельствах ничего другого ожидать не приходилось.

Через полчаса Шард зевнул, потянулся и начал перебирать в уме имеющиеся перспективы. В данный момент, однако, они ограничивались терпеливым ожиданием с сохранением всего возможного достоинства.

По прошествии примерно сорока минут, когда «рассеянное безразличие с оттенком презрения» стало граничить с «целенаправленным оскорблением», 18в пространстве за решеткой послышался шорох какого-то движения.

Прозвучал голос: «Шард Клатток, какое у вас дело к Титусу Помпо?»

У Шарда почему-то перехватило дыхание – он ощутил внезапную нервную дрожь, хотя голос был незнаком. «Кто со мной говорит?» – спросил он.

«Можете считать, что с вами говорит Титус Помпо. Почему вы не сядете на диван? Вам удобнее стоять?»

«Спасибо за внимание, но мне не нравится его расцветка».

«Неужели? Что ж, на вкус и цвет товарищей нет».

«Кроме того, возникает впечатление, что софа может неожиданно опрокинуться в любой момент. Предпочитаю не служить мишенью для глупых шуток».

«У вас трудный характер!»

«Тем не менее, вы меня видите, а я вас – нет… Надо полагать, существуют веские причины, по которым вы боитесь показать лицо».

На несколько секунд за решеткой наступило раздраженное молчание, после чего голос произнес: «Вы потребовали аудиенции, вам ее предоставили. Не тратьте время на обсуждение пустяков». Голос пустоватого тембра звучал размеренно и гулко, начальные фонемы слегка резали слух – говорящий пользовался частотным преобразователем, но держал микрофон слишком близко, перегружая фильтры.

«Попытаюсь не отвлекаться от дела, – ответил Шард. – Дело это связано с убийством, недавно совершенным на станции Араминта. Существует свидетель преступления – или доверенное лицо свидетеля; его зовут Замиан Лемью Габрискис. В настоящее время он находится в Йиптоне. Прошу вас найти этого человека и передать его в мое распоряжение».

«Разумеется, это будет сделано без промедления! Но вы должны заплатить за услугу тысячу сольдо».

«За сотрудничество в рамках уголовного расследования вознаграждение не причитается. Таков закон, и вы это знаете не хуже меня – а может быть, и лучше меня».

«Нам известны ваши законы, но здесь, на островах Лютвен, соблюдаются мои законы».

«Не совсем так. Я согласен с тем, что здесь вы располагаете неограниченной личной властью – но только по умолчанию, в отсутствие надлежащим образом сформированного правительства, которое может быть назначено в любое время. Сложившаяся в Йиптоне ситуация допускается в качестве временного компромисса – постольку, поскольку вам удается более или менее успешно поддерживать общественный порядок, хотя нам приходится закрывать глаза на отдельные возмутительные подробности. Другими словами, вам позволяют управлять атоллом потому, что это нам удобно, а не потому, что мы признаём ваши полномочия. Как только вы переступите черту и начнете нарушать общепринятые правовые нормы, этому положению вещей будет положен конец».

«Разговоры делу не помогут, – отозвался голос. – Острова Лютвен фактически независимы, нравится вам это или нет. Давайте смотреть в лицо действительности – и начнем с консерватора. Его притеснения неприемлемы и оскорбительны».

«Я ничего не знаю о каких-либо притеснениях».

«Разве вы не слышали? Отныне консерватор разрешает нам взимать плату исключительно в виде расписок. Туристам больше не позволяют привозить сольдо в Лютвен-Сити – они должны рассчитываться расписками, которые затем обмениваются на товары и продукты в кооперативном магазине станции Араминта».

Шард усмехнулся: «Надо полагать, огнестрельное оружие в магазине не продается».

«Надо полагать. Но ограничения бесполезны. Мы приобретаем столько твердой валюты, сколько нужно».

«Каким образом?»

«Не вижу необходимости посвящать вас в детали наших коммерческих сделок».

Шард пожал плечами: «Как хотите. Я приехал не для того, чтобы обсуждать политику. Мне нужен Замиан».

«И вы его получите. Мы навели подробные справки. С моей точки зрения, он извращенец и негодяй. Он пытался извлечь личную выгоду в ущерб моим интересам».

Шард снова усмехнулся: «Другими словами, он осмелился не договориться с вами заранее о разделе выручки от шантажа».

«Совершенно верно. Он намеревался шантажировать преступника в одиночку, не договорившись со мной. Он заставил вас поверить в то, что шантажист – Ксаланав. На самом деле Ксаланав ничего не знал. Тем не менее, его убили».

«Кто?»

«Для меня это не имеет значения. Мы не занимались расследованием в этом направлении».

Шард не преминул заметить некоторую уклончивость последней фразы: «Не совсем вас пониманию. Вы не занимались расследованием, но что-то знаете?»

«Не вижу необходимости строить догадки. Вполне вероятно, однако, что в данном случае убийца – не кто иной, как Замиан».

«Сомнительная гипотеза. Если Ксаланав действительно ничего не знал о первом убийстве, у Замиана не было бы никаких оснований избавляться от него или бежать со станции. Гораздо вероятнее предположить, что он бежал, опасаясь за свою жизнь. А из этого следует…» – Шард замолчал.

«Продолжайте», – мягко сказал Титус Помпо, и даже электронный преобразователь речевых сигналов не смог полностью устранить в его голосе издевательский оттенок какого-то дикого торжества.

«Так же, как и вы, не вижу необходимости строить догадки, – сухо сказал Шард. – Но я очень хотел бы услышать, как Замиан объясняет свое поведение».