Екатерина Троу - Перфундере

–И правильно.

–Одно «но», – Элли прервала обмен остротами. – Я говорила не о запахе, а об атмосфере доброты и участия, которая царит на этой планете. Давно мы не пользовались таким гостеприимством.

–Да, тут Элли права, – закивал Бруно. – Знаете, чему я был поражён больше всего? Подвалу в нашем доме!

–О, да! Он проторчал там весь вечер, – кивнула жена.

–Мы заранее знали, что к нам приедет учёный, поэтому решили оборудовать для Вас небольшую лабораторию, – проговорила я в ответ, искренне польщённая радостью и довольством гостей.

–Признаться, я был удивлён. И обрадован, что мне не придётся забыть своё ремесло.

–Да что Вы! – мама встрепенулась, будто приготовившись к изложению воодушевляющего факта. Может, так оно и было. – Судейский комитет очень ценит таких людей, как Вы. Вам уже кто-нибудь рассказывал про Институт?

–О, да! Я тут недавно решил прогуляться, и, представляете, встретил одного молодого химика из института. Уж не знаю, чем он занимается, но, надеюсь, нам когда-нибудь удастся посотрудничать. Имя у него интересное. Йонсон.

Я вздрогнула, навострив уши, однако больше информации о Йоне, кроме той, что Бруно уже успел с ним каким-то образом познакомиться, я не услышала. Странно… А ведь раньше я его не встречала. Наш мир слишком тесен, чтобы не пересечься хотя бы раз. Или всё же встречала?

–Это так удивительно, что люди, познакомившиеся несколько дней назад, могут сидеть и болтать о простых вещах, искренне смеяться и улыбаться друг другу, – вдруг сказал Бруно. В его голосе отчётливо слышался какой-то надрыв, я заметила это, но решила, что для всех будет лучше, если эта тема не будет подхвачена кем-то из нас. Но вместо этого говорить продолжил сам гость.

–Некоторые люди нашего с Элли возраста оставляют в шкатулке своей памяти лишь общую картину прожитых лет. Другие же вспоминают лишь отдельные случаи, которые сами по себе не имеют под собой никакой моральной или исторической ценности. Но мне кажется, что и то, и другое – крайности. К примеру, существует закон, согласно которому квартира, в которой младенец «слишком часто» плачет, может быть отключена от источника электроснабжения. Из-за этого постановления десять лет назад одна моя студентка потеряла трёхмесячного ребёнка. Существует ещё один закон, разрешающий применение силы по отношении к нищим, просящим милостыню. Однажды я сам видел, как один бравый парень избил до потери сознания старика. Как сейчас помню эту картину: руки с бардовыми пятнами в ореоле серебристых капелек жетонов, рассыпанных по всему асфальту… В моём сознании всё, что мы оставили на планете Земля, подкреплённое частными фактами на фоне общей картины, заставляет меня… заставляет меня не жалеть о нашем переезде. Я никогда не видел более приятных людей, никогда не сталкивался с более приветливым обращением. На Земле многие, как правило, сделают вид, что уважают тебя, либо из-за твоего статуса, либо не исключая возможность, что эта связь может оказаться полезной. А здесь, здесь мы отдыхаем от всего этого. Здесь прекрасно!

Нужно отдать Бруно должное, он закончил на положительной ноте. Но неловкое молчание уже окутало собеседников, так что никто не решался нарушить бесконечную, вязкую тишину. На пару минут каждый из нас углубился в собственные мысли, ни одна мускула на наших лицах не дрогнула. Чугунность выражений объединяла как гостей, так и хозяев дома.

–Простите, кажется, я испортил всем настроение, – сказал Бруно, беспорядочно стреляя взглядом из стороны в сторону.

–Нет, совсем нет, – поспешила ответить я. – Если честно, я была рада услышать это от Вас. То есть, конечно, я не рада тому, что происходит на Земле. Я хотела сказать, что люблю искренних людей. Даже если то, что они говорят, тяжело.

–Я знал, что здесь меня поймут.

Бруно улыбнулся печальной и в то же время счастливой улыбкой. Мне хотелось сказать что-то особенное, что-то, что способно утешить его и Элли, залечить каким-то невероятным образом старые, рваные раны, но я понимала, что слова тут бессильны. Пока существуют воспоминания, образы прошлого будут возвращаться, как бы хорошо тебе сейчас ни было. Поэтому даже счастливый человек не может быть счастлив на все сто процентов. Но, с другой стороны, человек без мрачных воспоминаний вообще не может быть счастливым, ведь для него жизнь, которая кому-то может казаться блаженством, всего лишь серые будни.

Постепенно молчание рассеялось, и на смену ему пришли прежние шутки и улыбки, которых так не хватало последние пятнадцать минут. Наша встреча закончилась так же приятно, как и началась. Всех нас объединяло ощущение теплоты и покоя, подавившее чувство внутреннего страха. На Винджейскую деревню наползал красочный пурпурно-лиловый закат с переплетёнными лентами облаков бледно-розового цвета. Мы с мамой довезли гостей на больших квадрах до дома, хоть те из вежливости и пытались отказаться. Все мы в тот вечер были счастливы, как человек, проснувшийся от кошмарного сна и убедившийся, что наяву всё в порядке.

…

Я сидела, обняв руками колени, на корне массивного дерева, напряжённо вглядываясь в воду Изумрудного болота. Прошло всего чуть больше часа, но я уже чувствовала, как мысли постепенно приходят в надлежащее им состояние. Встреча с Бруно и Элли всколыхнула во мне облако противоречивых эмоций. При всей позитивности и жизнерадостности она была столь же неподдельно болезненна. Реальность так пугающе проста! Я понимала, что подобные события на Земле – сущая банальность, но душой не могла это принять. Говорят, некоторые люди придумывают небылицы про призраков и прочих порождений паранойи потому, что не могут смириться с неизбежностью смерти. Я делаю это другим способом. Я прихожу сюда, под ветви развариуса, чтобы поразмыслить над услышанным. Я думаю, думаю, думаю, и спокойствие приходит самой собой. Я просто устаю предаваться меланхолии, устаю бояться, устаю пропускать сквозь себя судьбы других людей, и принимаю реальность такой, какая она есть. И тогда наступает тишина, прерываемая лишь лёгкими вздохами равнинного ветра и болотными всплесками. Но на этот раз молчание нарушали не только они.

Высохшие цветы миркса, опавшие с кустарника, хрустнули в десяти шагах от меня. Я вздрогнула, почувствовав, как по телу пробежал холодок. «После заката, возле болота? Здесь никого не может быть!». Вода на том же расстоянии тихонько хлюпнула, раздался скоблящий звук, кажется, о стекло. По поверхности болота прошлась едва заметная рябь. Я должна была отреагировать ещё раньше, но вместо этого прислушалась к дальнейшим действиям источника звуков. Наконец, я вскинула голову, направив взгляд в нужную сторону, и не смогла сдержать усмешку.