Майкл Муркок - Расточение страсти

— Господи, это же сам Джек-Поджигатель! — восклицает молодой полицейский.

Я церемонно кланяюсь ему, а он, с охапкой бумаг, пятится к двери и исчезает за ней, спеша разнести новость по всему участку. Ничего удивительного — последнее время в городе только и разговоров, что обо мне.

Старший полицейский быстро оправляется от изумления.

— Остановите его! Это Джек-Поджигатель! — пронзительно кричит старший полицейский. Из передней навстречу мне бросается человек в форме. Я поджигаю форму; человек, объятый огнем, неистово мечется.

Я спокойно выхожу на улицу и иду прочь. Через несколько минут возле меня к тротуару прижимается полицейская машина. Приходится ее расплавить. Люди в автомобиле вопят от ужаса и боли. Я оглушительно хохочу, славя свое могущество.

Люди бегут, толкают друг друга. Люди кричат, хрипят, пылают, как гигантские светлячки в неподражаемом танце смерти.

Я шагаю по переулку между длинными кирпичными стенами. Я жгу и плавлю все и вся на своем пути. Я всесилен!

Я дрожу от восторга, моя поступь легка и упруга. Проходит час. Затем впереди появляются огромные фигуры, смутно напоминающие людей. Толстопалые руки неловко держат ружья.

— Стой, Меннел! Стой, стрелять будем! Асбест! Ну конечно, — они знают, что я не в силах сжечь асбест. И эти ружья… они способны меня убить! Нет! Не выйдет!

Ружья плавятся, но людей в асбестовых костюмах это не останавливает. Растопырив руки, они движутся прямо на меня. Их решимость пугает меня, и я прячусь. Затем поворачиваюсь и вбегаю в парадную высокого белого здания Публичной библиотеки.

Какая-то женщина, увидев меня, визжит, но я не обращаю на нее внимания. Я бегу наугад по коридорам, шаги моих преследователей грохочут позади. Я вбегаю в зал, заставленный стеллажами с книгами.

Ловцы приближаются. Я затравленно озираюсь в поисках пути к спасению. Но, увы, в этом зале только один выход.

Ловушка! Я прихожу в неистовство, я кляну себя за глупость.

— Назад! Назад! — кричу я во всю силу легких. — Назад, или я всех вас убью!

Люди приближаются, циклопьи глаза сияют отраженным светом. Мой голос срывается на визг, но эти идиоты не останавливаются. Я тоже идиот, раз попал в такую западню. Мне хочется сгореть от стыда…

Огонек бежит вверх по штанине, покусывая икру, лаская бедро. В панике я пытаюсь сбить его — тщетно. Я могу устроить пожар, но потушить его не в силах. Этого мне никогда не хотелось.

Я смотрю на корешки книг: Вольтер, Диккенс, Достоевский, Шекспир, Конрад, Хемингуэй… Они окружили меня, они глумятся надо мной. Они хотят сказать, что мое дело умрет со мной, а их — будет жить вечно.

Ярость моя превращается в оранжевое пламя, его языки дотягиваются до книг. Я чувствую жар от горящей одежды, боль… Я смеюсь — сначала тихо, затем все громче. Все-таки я одержал хоть и маленькую, но победу!