Дмитрий Галкин - Хроники Сапфиры. Книга вторая

– Проблемы? – потрясённо спросил Варфоломей. – Планомерное уничтожение ни в чем не повинных людей и свиллов вы называете всего лишь проблемой? Да вы монстры!

– Не вините нас, – миролюбиво проговорил Миллс, – то ужасное решение было принято давно. Многое изменилось. Мы изменились. А вы открыли нам новые горизонты. Просто расскажите о вашем мире и вас услышат.

– Начну с того, что вы убиваете не одну расу существ, а две. Это в вашем мире главенствуют Груко’ппы. А на Бооле – так называется тот мир – живут два народа. Люди – такие же как я и свиллы. Свиллы похожи на нас, но отличаются физиологией и строением тела. И они прекрасно сосуществуют друг с другом! Несмотря на биологическое различие и совершенно разное восприятие бытия. Простыми словами это означает, что даже абсолютно разные биологические виды могут жить в мире и не причинять друг другу вред. А когда произошла война – эти два народа встали плечом к плечу, защищая свои территории. И скажу откровенно: ваш план никогда не увенчается успехом. Либо вы тоже погибните.

– Как это? – не понял Миллс. – Просим объяснить!

– Очень просто! Война никогда не кончится и народ никогда сам себя не истребит.

– Почему? Ведь гибнет много взрослых особей…

– Вы имеете ввиду рождаемость? – спросил Вар.

– Естественно!

– И тут вы ошиблись. Вы – раса гермафродитов ведь так?

– Конечно, ведь это естественно, – ответил Миллс, – в природе ведь всё точно так же!

– Ваш создатель, видимо, был пьян, – пробурчал Вар.

– Что вы сказали?

– Ничего… То есть вы считаете, что так везде? Но и здесь вы не правы. Во всех мирах, где я был – существа имеют два пола. То есть – они двуполые. Для воспроизводства себе подобных им не нужно ждать определённого момента в жизни. Они могут заниматься этим, когда захотят. Некоторые так любят это дело, что занимаются им постоянно, – Вар ухмыльнулся довольный своим высказыванием, – поэтому численность населения не падает. Вернее, с начала войны она конечно же упала, но потом выровнялась и держится приблизительно на одном уровне. Ниже, конечно, чем в мирное время, но рождаемость есть и на смену старому поколению, приходит новое.

Зал Совета гудел словно растревоженный улей. Слова пришельца о существовании двух полов перевернуло их мировоззрение с ног на голову.

– О существовании различных полов мы не знали, – сказал потрясённый Миллс, – прошу вас! Расскажите об этом подробно. Мы восполним пробелы в наших знаниях. Особенно интересен процесс воспроизводства.

– В этом деле я крупный специалист! – заявил Вар, трясясь от внутреннего смеха. – Расскажу с удовольствием!

– Спасибо, но вы сказали, что наш план никогда не будет успешным. Почему? Пускай рождаемость не падает. Это мы не учли. Но ведь занятие войной отвлекает население от других дел. Им некогда заниматься исследованиями и вероятность открыть проход остаётся невысокой.

– Это так, хотя я ведь смог его найти. Но дело не в этом. А в том, что вы забыли про другое измерение. Я ведь в прошлый раз доказал вам, что тот мир и этот по сути одно и то же. Вы живёте в своем измерении и радуетесь покою. Но, в тот же самый момент времени, в другом измерении рвутся мощные смертоносные заряды. Во время войны у всех одна и та же мысль: нужно истребить противника. А значит создается всё более новое и изощренное оружие. И вот ответьте мне на вопрос: что будет с вашим миром, если отчаявшиеся воюющие стороны решат применить заряды распада вещества? Это ужасное оружие везде запрещено. Но на войне запреты, как правило, отходят на второй план. Что, по-вашему, произойдёт?

– Под распадом вещества вы понимаете управляемую ядерную реакцию? – спросил кто-то из зала, даже не воспользовавшись серебристой сферой.

– Да, это ядерная реакция. Только она неуправляемая, – мрачно объяснил Вар.

Наступила тишина. Затем в воздухе нарисовались две карты, которые Вар использовал как доказательство существования другого измерения. Потом карты совместились в одну. После этого изображение уменьшилось и превратилось в планету.

– Это правильно, – сказал Вар, – а теперь взорвите этот мир.

Невидимый оператор исполнил просьбу, и глобус стал огненно-красным. А потом изображение увеличилось и снова разделилось на две карты. Зал охнул. Печальники в полной тишине смотрели на два одинаковых пылающих изображения.

– Даже я не сказал бы лучше, – нарушил тишину Варфоломей, – кто бы это не рисовал, спасибо ему.

Из-за небольшой перегородки вышел Всиох.

– Это я, – сказал он, – надеюсь, получилось наглядно.

– Очень наглядно! – подтвердил Вар.

– Не так давно мы зафиксировали сейсмическую активность, – произнёс Всиох, – хотя наш город расположен на малоподвижной тектонической плите. Мы сочли это аномалией. Но толчки повторяются. Теперь я знаю, что это.

– Совершенно верно, – кивнул Варфоломей, – это разрывы снарядов. Оружие становится мощнее.

– Выходит, что мы сами себе навредили? – спросил Миллс.

– Выходит, да.

Зал совета разделился на два лагеря. Появились сторонники теории пришельца, которым противостояли приверженцы учения Улиена.

– Как в древние времена! Всё повторяется, – прошептал Всиох и ушел обратно за перегородку.

– Предлагаю голосовать! – громко возвестил Миллс. – Кто желает отключить излучение и прекратить истреблении целых двух рас?

Миллс смотрел своими печальными глазами на голосующих и радовался. Его сторонников стало значительно больше. Но когда подсчитали количество голосов, оказалось, что мнений поровну. Сколько печальников хотело отмены геноцида, ровно столько же желали оставить всё как есть. Миллс растерялся. Он не хотел войны и боялся поражения на Совете. Но тут из-за перегородки снова показался Всиох. Он вышел в центр зала и встал рядом с пришельцем.

– Я отвечаю за обработку данных и заявляю, что один голос ещё не учли, – сказал он.

Поднялся шум. Всем без исключения было интересно кто в конце концов победит.

– Чей голос? – спросил Миллс.

– Мой, – ответил Всиох.

Миллс посмотрел на него как на святого.

– Я первый, кто обнаружил пришельца. И больше всех с ним общался. Несмотря на наши различия – он такой же, как и мы. У него даже чувство юмора также развито, как и у нас. И разум его не ниже нашего. Иногда мне кажется, что нам до него далеко. Я сейчас вспомнил мудрейшего Сидиза. «Однажды вы поймете, что я был прав» сказал он тогда. И я преклоняюсь перед его памятью. Поэтому свой голос я отдаю за благое дело. Я против войны!

Зал рукоплескал. Сторонники Миллса ликовали. Всиох, дабы не терять время, сбегал в аппаратную и дистанционно отключил излучение.

– Твоя война окончена, – сказал он, вернувшись, – ты рад?