Валерий Цуркан - Формат вещания

– А ты поди сюда! – Иван поманил стволом Кира. – Возьми веревку под кроватью и свяжи ему руки за спиной. И ноги. Да хорошо вяжи, я проверю!

Вася развернулся лицом к стене и позволил связать руки. Сел, вытянув ноги, прислонился спиной к стене. Кирилл беспрекословно выполнил приказ Ивана, обездвижил товарища.

– А теперь ты, девонька, свяжи второго.

– Я не уме… – начала было Маша.

– Я научу! – оборвал ее Иван. – А не сможешь, мне придется прострелить парню ногу, это свяжет получше веревки.

Маша подошла и неумело стала связывать руки Кира, а когда он присел рядом с Васей, то и ноги. Иван убрал револьвер, приблизился к пленным и подтянул узлы.

– Так-то лучше. Ну, теперь, коли я знаю, что никакие вы не студенты из Москвы, а контрреволюционеры и враги рабочего класса, а тем более, когда я вас обездвижил, можно немножко и поспать. А ты, девонька, дай-ка мне свои белые рученьки, я на всякий случай тоже свяжу. Веревочек здесь много, на всю буржуазию хватит. На всю проклятущую мировую буржуазию.

Он связал Машины руки, но ног спутывать не стал.

– А теперь – спать! Утро вечера мудренее, как моя бабушка говорила! И помните – сплю я чутко. А стреляю метко. Меня Сергей Сергеич…

– Ворошиловским стрелком называет, – перебил его Вася.

– Сметливый ты мужик, хоть и буржуй.

Проверять, метко он стреляет или нет, желания у Васи не было. Наверное, не врал, а сказал чистую правду, – Ворошиловский стрелок, в глаз белку бьет.

Нужно поделикатнее, чтобы этот чертов стрелок ничего не заподозрил. Но для начала требовалось хотя бы освободить руки. Маша была относительно свободна, но нельзя же надеяться на помощь девушки, да еще и со связанными руками? Нет, надо все делать самому. Маша – девушка, а Кирилл, хоть и мужик и лучший друг, но всего лишь электронщик. Был бы в его руках горячий паяльник, нашел бы, куда вставить, но драться Кир не умел, а выпутываться из подобных ситуаций тем более.

Никаких идей в голову не приходило, а попыток развязать руки Вася пока не предпринимал – если Иван заметит, то пристрелит без разговоров, он был уже на взводе.

Вася сидел, вытянув ноги, и прокручивал в голове последние события. Случилось нечто странное – они перенеслись то ли в другой мир, то ли в другое время и оказались здесь в щекотливой ситуации. Такого не может быть, но вот он сидит в крестьянской избе, связан по рукам и ногам и не в состоянии отсюда выбраться.

Мозг кипел, в голове мелькали разные варианты спасения, но все упирались в ствол револьвера в руке Ивана. Теперь в случае чего тот валандаться не будет, перестреляет, как врагов народа. И его наградят за проявленную пролетарскую чуткость какой-нибудь медалью. Награждали в прошлом за убийство задержанных или нет, Вася вспомнить не мог, не изучал он историю настолько глубоко. Впрочем, прошлое это или нет, он тоже не знал.

Ни один силовой вариант здесь не годился. А как можно обмануть Ивана, Вася пока не придумал. Разве что снова дождаться, когда тот уснет… А коли не уснет? И тогда один выстрел – и спасать товарищей уже будет некому. Так что нужно себя поберечь для будущих свершений и ждать удобного случая, да желательно, чтобы тот подоспел побыстрее.

Но руки! Для начала надо придумать, как освободиться! В кино это делалось легко – волею режиссера и сценариста в нужном месте всегда оказывался нож, осколок стекла, или на худой конец горящая головня. И герой, превозмогая боль, сдирая кожу или обжигаясь, героически терпел и продолжал путь к спасению, перепиливая или пережигая путы. В реальности все было не так – нож лежал где-то в столе, стекло было целехонько и стояло в оконной раме, а головня мирно тлела в большой русской печке.

Руки стали затекать и онемели, и Вася, стараясь не нарушать тишины, сел удобнее, но облегчения это не принесло. Закрыл глаза и постарался забыться, но и этого сделать не удалось. В голове кадр за кадром мелькали события сегодняшнего дня – мальчишка-сосед, грубивший своей матери, джазовое радио, Кирилл с Машей, накрытый праздничный стол, заснеженная крыша, небо без звезд, странная тишина и тьма за окном. Дом словно провалился в черную бездну, превратился в островок спокойствия в мире безумия. Но и в этом спокойствии было нечто ненормальное. Что-то с этим миром стряслось, но вот что именно, оставалось загадкой. Этот мир съехал с рельсов, слетел с катушек. А как вернуть все на место, Вася и понятия не имел.

Незаметно для себя он уснул, и приснилось, будто снова ушли с ребятами на задание. На то самое, свое последнее задание, после которого вернулся на гражданку. Опять Вася увидел сон, который не раз уже грезился – как его подстреливает террорист, и он падает, заливая пол кровью, как разлетается стекло противогаза, он задыхается, и сознание медленно угасает. На этот раз у бандита было лицо Ивана, а вместо автомата – револьвер. Затем появился человек с пышными сталинскими усами.

– Вращайте барабан, – Якубович крутанул барабан револьвера и добавил с сильным кавказским акцентом. – Сэктор приз на барабанэ! Всэх расстрэлять!

И выстрелил Васе в голову.

Вася дернулся, ударился затылком о бревно и проснулся. В избе стояла тишина. Якубовича рядом не было, и барабана никто не вращал. Керосинка больше коптила, чем светила. Тихо похрапывал в углу убийца.

Иван, похоже, тоже уснул, револьвер вот-вот вывалится из расслабленной кисти. Это был шанс. Если выхватить наган, то они спасутся.

Но руки-то связаны! Где сценарист и режиссер? Необходимо добавить в кадр острый нож, осколок стекла или хотя бы горящий уголек. Необходимо выкрутиться из положения!

Вася подобрался, оттолкнулся локтями от стены и, бесшумно извиваясь, как уж, стал подползать к Ивану. Не знал, что делать связанному, как воспользуется своим преимуществом, чем будет держать револьвер, если удастся дотянуться. Не жопой же стрелять из нагана! Он ничего не знал, сейчас главной была задача завладеть оружием.

И едва начал ползти, в голове родилось решение. Так обычно и бывает – ты можешь думать целую ночь и целый день и ничего не придумать, но стоит начать действовать – и все решается само. Теперь знал, что важнее всего отпихнуть подальше наган и вырубить пленителя. А это он мог бы сделать и со связанными руками и ногами – выбить револьвер и двинуть обеими каблуками в жбан – уж это он сумеет.

Но едва Вася начал путь к спасению, Маша, сломав весь сценарий, громко сказала:

– Извините! Я хочу выйти.

Вася мысленно выматерился и замер. Вот глупая девчонка! Потерпеть не могла!

Иван шевельнулся и открыл глаза. Пальцы крепче обхватили рукоять револьвера. Другой рукой подкрутил фитиль в керосинке, и в избе стало светлее, блики заиграли на плакате с крестьянкой. Он приподнял голову и осмотрелся.