Димитр Пеев - ЛУЧШИЙ ИЗ МИРОВ (Сборник НФ 1964 г.)

Перевод с польского Е.Вайсброта

«Застегнуть ремень», — приказал автомат.

Я выполнил указание и выглянул в окно. Уже четко были видны очертания Земли. Я даже различал хорошо известные мне по атласам контуры материков. Странно, у меня было такое впечатление, словно я видел все не один раз. Впрочем, этого можно было ожидать. Об экскурсии на Землю я мечтал давно. Собирал путеводители и проспекты бюро путешествий, коллекционировал записи известных авторов. Я столько раз всматривался в экран киноощущений, что, когда мечты стали действительностью, меня обескуражило: стоило ли так долго лететь с Венеры, чтобы увидеть уже давно известное?

Тем временем пилот произвел маневр, до утомительности описанный во всех репортажах: изменил положение ракеты, включил тормозные двигатели и запустил автопилот № 3. Теперь оставалось ждать.

Мы пришвартовались к спутнику старого типа, большому правильному тороиду. Начались нудные и нервирующие паспортные, таможенные и денежные формальности, санитарный и радиационный контроль. Потом оказалось, что стратостат по каким-то там причинам опоздал. И только спустя два часа мы опустились на Старую Планету.

Должен признаться, эту первую непосредственную встречу с Землей я представлял себе совершенно иначе. Я думал, что увижу кровавый заход солнца, меня будет овевать знаменитый полевой земной ветер, а может быть, я отправлюсь в одинокое увлекательное странствование по — как это называется?.. — улицам городов. Между тем планета приветствовала меня ярко освещенным современным залом космодрома и услужливыми чиновниками, перекидывавшими меня друг к другу, как мячик: «Ваша багажная квитанция?», «Где вы намерены остановиться?», «Вы заказали номер в отеле «Атлас»?», «Гарантируем полный комфорт», «Вы первый раз на Земле?»

— Да, — ответил я, немного растерявшись.

Хотел о чем-то спросить, но вдруг почувствовал, как меня всосало в терракар и осторожно притянуло к креслу. Рядом сидел землянин, возвращавшийся, как оказалось, из какой-то служебной командировки. Он на минуту выключил нивелятор ускорения и сказал:

— Вы в «Атлас»? Сейчас будем на месте. Уже тормозим.

Действительно, через минуту дверь открылась, и меня выдуло наружу. Так прямо с межпланетной трассы меня перевезли в один из наиболее известных отелей, не дав даже возможности ступить на поверхность Старой Земли. Хотя я горел нетерпением скорее познакомиться с планетой, я никоим образом не мог уклониться от официальных формальностей, особенно имея поручение весьма деликатного характера. Честно говоря, я был далек от восхищения, когда ко мне обратились с этим поручением, однако согласился, так как с ним была связана желанная и долгожданная поездка на Землю.

Углубленный в свои мысли, я даже не заметил, как подошла моя очередь. Работник отеля, видимо, уже привыкший к рассеянным гостям, повторил четко и настойчиво:

— Ваша комната 2-С-31. Ваши вещи будут туда продунуты. А вот ваша память… — и подал мне что-то вроде легонького шлема, снабженного малюсенькими присосками. — Наденьте на голову, нажмите рычажок, и электроды включатся автоматически.

Видимо, решив, что я заколебался, он добавил:

— Это безопасно и безболезненно.

Оказавшись в своей комнате, я надел шлем, решительно нажал рычажок и принялся лихорадочно искать то, что было мне поручено. Еще не зная устройств памяти, я пробегал через множество исторических, географических и общественных информации, несомненно, весьма интересных, но в данный момент совершенно ненужных. От сообщений об Эпохе Ликвидации Войн я перескакивал к данным об использовании морских глубин, от указаний Земного бюро услуг — к списку заповедников. Настойчиво, как припев песенки, повторялись записанные между отдельными разделами информации слова привета: «Ты наш гость, которого мы ценим и уважаем. Мы хотели бы, чтобы пребывание на Старой Земле было для тебя по возможности приятным. Говори нам обо всем, чего желаешь!»

Если бы я не был заранее предупрежден, я мог бы подумать, что они ответят мне на любой вопрос! А ведь никому из наших дипломатов и ученых, в бесчисленном количестве посещающих Землю, не удалось ничего узнать о тайне величайшего сокровища ее обитателей — о тайне счастья. В ответ на этот вопрос земляне только улыбались или говорили что-то весьма туманно и невразумительно. Они не скрывали от нас никаких технологических тайн, никаких новых открытий и изобретений, передали нам даже код развития организмов землян. Только одного мы не могли у них узнать: как программируется счастье. Все усилия наших ученых не дали результатов. Земляне, казалось, не проводили в этом направлении никаких научных работ, а, однако, ухитрялись вводить себя в это удивительное и, как нам представлялось, поразительное состояние, называемое счастьем.

Мое увлечение Землей и несколько научных работ, посвященных традициям землян, видимо, обратили на меня внимание Органов Авторитетности, и мне было поручено раскрытие этой земной тайны. Я не сразу принял предложение, хотя выполнение самого поручения казалось мне очень простым. Земляне не передают информации непосредственно мозгу, как это делается на Венере; они пользуются дополнительно подключаемой искусственной памятью. Что может быть проще, чем внимательно покопаться в содержащейся в электронной памяти информации и соответствующим образом интерпретировать ее…

Так мне казалось перед отлетом. Однако врученная мне в дирекции земного отеля память заставила меня попотеть. Старательно копаясь в информациях, я напрасно потерял несколько часов и, наконец, решил соединиться с дирекцией. На экране появилось уже знакомое улыбающееся лицо служащего.

— Что угодно?

— Прошу сменить мне память! — попросил я. — Эта недозаряжена.

На лице служащего появилось выражение удивления, смешанного с сожалением.

— Памяти для космических гостей заряжаются специально расширенным объемом сведений и троекратно проверяются.

— В таком случае прошу дать мне земную память.

Моя просьба явно удивила служащего.

— Земных программ памяти чрезвычайно много. Опасаюсь, что в большинстве своем они не особенно интересны для туристов. Однако если вы этого желаете, мы доставим вам память из запасов, приготовленных для участников ежегодной конференции Исследователей Вымерших Животных.

Следующие несколько часов я старательно считывал записанные в новой памяти рефераты о лошади как тягловом животном, о неизвестных мне даже понаслышке животных, именуемых «блохи» и живших., видимо, в ту же эпоху, что и мамонты. Когда, наконец, я добрался до информации организационного порядка и узнал, что будет подано к столу на торжественном обеде, я сдался: чтение следующих сообщений я рассматривал как пустую трату времени. Надо было что-то предпринять, что-то решить… Но что?