Аркади Мартин - Память, что зовется империей

Махит вернула простыню на подбородок трупа. Не помогло. Он все еще был там .

– И станциям не стоит знать? – спросила она. – Курьер, просивший о моем присутствии в Городе, выражался без нужды расплывчато.

Три Саргасс пожала одним плечом, едва заметным движением.

– Госпожа посол, хотя я асекрета, не каждый асекрета осведомлен о решениях министерства информации в целом.

– Что прикажете делать с телом? – справился человек в красном. Махит взглянула на него: высокий для тейкскалаанца. Его глаза, расслабляюще дружелюбные и зеленые, почти наравне с ее. Она даже не представляла, что делать с трупом. Сама она еще никого не сжигала; еще слишком молодая . Оба ее родителя живы. А кроме того, было принято звонить распорядителю похорон, и все устраивал он – желательно, пока тебя держит за руку кто-нибудь из твоих любимых и плачет с тобой из-за общей утраты.

Что делать конкретно с этим телом, она представляла еще меньше. По Искандру не заплачет никто, даже она, а во всем тейкскалаанском космосе не найдется ни одного сведущего распорядителя похорон.

– Пока ничего, – выдавила она и тяжело сглотнула, чтобы подавить остатки тошноты. Пальцы словно наэлектризовались – сплошь покалывание там, где они касались кожи мертвеца. – Я, конечно, все решу, когда лучше ознакомлюсь с доступными возможностями. До тех пор – ну, он ведь не сгниет, верно?

– Только очень медленно, – ответил человек в красном.

– Сэр… – Махит обратилась взглядом за помощью к Три Саргасс; она же тут культурный посредник, вот пусть и посредничает …

– Икспланатль Четыре Рычаг, – услужливо подсказала Три Саргасс. – Из министерства науки.

– Четыре Рычаг, – продолжала Махит, опустив титул – это означало «ученый» в очень широком смысле, любой ученый со степенью. – Когда гниение станет заметно? Возможно, еще два месяца?

Четыре Рычаг улыбнулся достаточно, чтобы чуть продемонстрировать зубы.

– Два года, посол.

– Превосходно, – сказала Махит. – Времени в достатке.

Четыре Рычаг поклонился над треугольником из пальцев, словно она отдала приказ. Махит заподозрила снисхождение. Смирилась. Ей пришлось. Ей нужно было пространство, чтобы подумать, а здесь его не найти – в кишках Юстиции, в присутствии трех придворных и икспланатля из морга, которые так и ждут, когда она совершит какую-нибудь непоправимую ошибку и закончит так же, как Искандр.

Предан собственной физиологией. После двадцати лет проживания в Городе, где ел то же, что едят тейкскалаанцы. Можно ли в это поверить?

«Искандр, – подумала она в пустое пространство, где должен был быть имаго, – во что ты нас втравил перед смертью?»

Он не ответил. Потянувшись в пустое пространство, она почувствовала, будто падает, хотя и знала, что ноги прочно стоят на полу.

– Я бы хотела, – начала Махит медленно и даже на правильном языке, стараясь скрыть головокружение и страх, – зарегистрироваться законным послом станций в Тейкскалаане, а также получить свой багаж.

Хотела она на самом деле убраться отсюда. Как можно скорее.

– Разумеется, госпожа посол, – сказала Три Саргасс. – Икспланатль. Двенадцать Азалия. Двадцать Девять Инфограф. Для меня, как всегда, удовольствие находиться в вашем обществе.

– Как и нам – в твоем, Три Саргасс, – сказал Двенадцать Азалия. – Наслаждайся общением с госпожой послом.

Три Саргасс снова пожала плечом, словно придворную асекрету по-настоящему ничего не могло задеть. Она вдруг понравилась Махит – и тут же стало понятно, что приязненность больше идет от отчаянного поиска союзника, не более. Без имаго ей так одиноко . Конечно, он скоро вернется. Как только пройдет шок. Как только уляжется эмоциональный всплеск. Все в порядке. Она в порядке. Даже больше не кружилась голова.

– Тогда в путь? – сказала Махит.

срочно направьте ваше внимание! / дальнейшее характеризуется важностью и необычностью / НЕМЕДЛЕННО на «Восьмом канале!»

Сегодня Семь Хризопраз и Четыре Платан сообщат новости с Одилии-1 в системе Одилия, где Двадцать Шестой легион под командованием младшего яотлека Три Сумах, завершив атаку на столицу Одилии-1, готовится покинуть орбиту; скоро Четыре Платан выступит с места событий на центральной площади столицы и проведет интервью с Девять Шаттлом, возвращенным в должность губернатора планеты; ожидается, что торговля через Врата Одилии вернется к обычному уровню в следующие две недели…

ПРОТОКОЛ ПОДЛЕТА К ПРЫЖКОВЫМ ВРАТАМ, СТР. 2 ИЗ 2

… замедлиться до 1/128 максимальной субсветовой скорости судна, чтобы приступить к маневрам уклонения в случае, если в то же время с другой стороны в прыжковые врата входят корабли нестанционников.

17. Известить о прыжке по местному радио.

18. Известить о прыжке команду и пассажиров.

19. На 1/128 скорости подойти к области самого высокого визуального искажения…

Комнаты посла были полны Искандра, и Махит снова почувствовала в себе пустоту: словно ее вывернули наизнанку и окружили вещами имаго вместо того, чтобы напитать его памятью. Перед заселением помещения проветрили – по крайней мере, Махит на это надеялась и предположила из-за открытых окон и антисептического запаха чистящего средства, который сопротивлялся ветру из этих окон, колыхающего шторы, – но комнаты казались очень обжитыми , причем уже давно.

Искандр-человек любил синий цвет и дорогую с виду мебель из какого-то темного блестящего металла. Благодаря промышленным очертаниям рабочего стола и низкого дивана любой, кто вырос на станции или корабле, без планеты, почувствовал бы себя здесь как дома, но на полу лежали шелковистые и ворсистые ковры с узорами. Махит захотелось – мимолетное восторженное желание – ходить дома босиком чисто ради физического удовольствия, и тут снова вспомнилось, что имаго-преемники подбирались даже по эстетическим предпочтениям. Искандру нравилось ходить босиком по плетеной ткани; как выясняется, ей тоже, хоть раньше и не представлялось возможности.

За внутренней дверью находилась спальня. Искандр повесил на потолок над кроватью металлическую мозаику с тейкскалаанской картой космоса станционников, словно какую-то рекламу. «Спите здесь – спите со всеми богатствами целого сектора!»

Это произведение было столь прекрасно, что почти не казалось безвкусным. Почти.

На прикроватном столике лежала небольшая стопка кодексов и пластиковых листов-инфопленок, очень аккуратная. Махит сомневалась, что Искандр из тех, кто выравнивает вечернее чтение по краешкам, потому что сама точно была не из таких. Было бы проще просто спросить его – а что делать, если он не вернется? Если этот жуткий всплеск эмоций выжег все соединения между ее спинным мозгом и имаго-аппаратом раньше, чем они с Искандром успели полностью стать одним человеком? Проведи они вместе больше времени, аппарат бы не имел никакого значения – она стала бы Искандром, или Искандр – ею, или они вместе стали бы новым, более полноценным существом по имени Махит Дзмаре, которое знает все, что знал Искандр Агавн, и знает тесно: смешение их мышечной памяти, накопленных навыков, инстинктов и голосов, – как и задумано, новое звено в имаго-линии. Но теперь? Что ей прикажете делать? Написать домой и просить инструкции по ремонту? Вернуться домой – и бросить всю работу незаконченной, включая разгадку того, почему он умер? Хотя бы без его помощи не возникнет языковых барьеров – большую часть времени ей даже сны снились на тейкскалаанском; нередко снился и Город , – но стоило только потянуться туда, где со времен их объединения чувствовался его вес, как снова возвращалось то головокружительное, ужасное ощущение падения . Она села на край кровати и смотрела на ровные уголки кодексов, пока не убедилась, что не потеряет сознание. Их поправил тот, кто убирался в апартаментах, а это намекало, что все очевидно обличительное здесь уже убрали.