Max Martin - Эфир: Пробуждение

– Будапешт, – тихо произнёс Сэдэо По.

– Что, извини? – спросил Карл.

– Это Будапешт. Я был здесь и поэтому помню, – ответил агент и разложил кресло заснувшему Джонатану.

– Что с ним? – поинтересовалась, приходя в себя, Оливия.

– У него сильный шок, я дал ему успокоительное, и он уснул. У таких людей так бывает, – пояснил японец.

– Я могу задействовать эти стены через себя и показать полный обзор, – внезапно включился стюард и подошёл к стене боковой обшивки салона. Он быстро дотронулся рукой до специальной панели под велюром и вставил палец в одно из отверстий.

– Лучше докладывай, что случилось! – выпалил Карл и прошёл в кабину пилота. – Пока ты будешь нам показывать виды огня и пепла, ты на хрен разрядишься. Да чтоб тебя…

В этот момент вся поверхность самолёта стала прозрачной, открывая панорамные виды.

Клубы дыма, горящие дома и гигантская воронка неизвестного происхождения до самого горизонта говорили о неизбежном.

– Будапешт около получаса назад был поражён взрывом Такамака «ОЗ-1», – пояснил стюард. – Цепная реакция взрывов продолжается по всему городу до сих пор. Всё это вызвано мощным землетрясением с рекордной интенсивностью и магнитудой около двадцати баллов по шкале Рихтера. Возможно, вся Европа была задета сериями толчков из этого сектора. Около пятнадцати секунд было достаточно, чтобы привести мир в хаос.

Все извергающиеся вулканы продолжают проявлять активность, и они с этим связаны. Сначала это расценивалось как частичные толчки. Но такие же серии толчков фиксируются на всех континентах в данный момент. Возможно, это самое сильное землетрясение в истории человечества.

Все молча смотрели на горевшие руины. Стюард продолжил:

– Кроме этого, в момент сбоя электроники отключились все сети, кроме нашей, и этому виной магнитные бури.

– Я же сказала, что мы облажались, – повторила Оливия. – Это конец. Двадцать баллов… Возможно, это Вторая Волна…

– Ты сейчас ведь не шутишь, верно?! – запинаясь, заорал Карл. – Это невозможно! Это какой-то абсурд! Никогда не было и быть не может землетрясений такой силы! И почему всё так внезапно? Вам не кажется это странным?

Он не выдержал и ударил кулаком о стену. Оливия вновь зарыдала.

– К чёрту, всё в тартарары! – кричал Карл. – Это немыслимо!

Оставалось только надеяться, что «Дискавери» выстоит. Он будет благодарен Боно пожизненно, если так. Если «Ядро» повредится, то от Америки ничего не останется. Окончательно.

Он снова ударил стену и разбил кулак в кровь. Телохранители попытались успокоить его.

– И вы идите к чёрту, безмозглые кретины, я в порядке! – размахивая руками, он оттолкнул одного из них. – Уволю всех к чёртовой матери!

– Теперь-то наша «новоиспечённая» Мировая Комиссия точно не изменит курса. И не думаю, что у СВП теперь есть выбор, – сказал Уоллес, уже в полудрёме.

– Пусть делают что хотят, – проворчал Доновар. – Надеюсь, их корыто не рухнет в океан. Лететь ещё прилично. Лучше спи, неженка.

Включился свет. Стюард отошёл от панели.

– Поздравляю, электрочасть и резервное питание частично восстановлены, а вспышки на Солнце поутихли.

– Иди к чёрту, – отозвался в ответ Доновар. – Не верю я тебе. Мир крошится на куски.

Сэдэо подал Оливии воды и успокоительное, после некоторых попыток она всё же согласилась.

– Так или иначе, мне кажется, Комиссия всё одобрит, – сказал Уоллес.

– Они не то чтобы одобрят… – заметил Карл. – Они запляшут под нашу дудку.

Появилась сеть, и включился экран. Но он ничего не транслировал.

– Наконец-то.

В этот момент на его смарт-браслет позвонил сын.

Дрожащими руками он по привычке искал допотопный смартфон, но потом вспомнил, что ещё пару дней назад заменил его браслетом по просьбе Мэнсон. Он достал iVision 60 60 Браслет-обруч, надеваемый на глаза, для погружения в среду. С 2055 года – линзы или очки. из нагрудного кармана, надел его, и принял звонок.

– Да, я слушаю тебя, у вас всё в порядке?

Изображение сына зависло в самом начале.

– Насчёт нас не беспокойся, до нас дошли в основном только бури, – голос Винсента был приглушённым и расстроенным. – У нас мало времени… будет новая буря…

В связь пробились помехи, и лицо Винсента слегка сдвинулось.

– Отец, м… – произнёс он и как бы намеренно умолк, запнувшись.

– Да? Говори же…

Связь начала прерываться.

– Мама погибла, – грубо и как-то по странному обвиняющим тоном сообщил тот и оборвал связь.

Карл попытался перезвонить, но тщетно, всё снова отключилось.

На следующий день Марку было гораздо лучше. Проводя рукой по лицу, он ощутил неприятную щетину и вспомнил, что тут не помешала бы бритва.

– Но стоп, о чём это он? Такого здесь нет.

Он посмотрел на себя в отражении зеркальной панели у выдвинувшегося сенсорика.

– Да, растительность внушительная. Обычно так быстро волосы не растут.

На некоторое время он потерялся, собираясь с мыслями и осмотревшись, наконец понял, где находится. Фрагментированность сознания прекратилась.

– Кто же он?

Оставалось надеяться, что не подопытная крыса. Он поражался тем, как его сознание с лёгкостью функционирует, несмотря ни на что. А ведь выглядит это, как чудо.

– Может, он и вовсе не был в коме? Слишком всё невероятно выглядит. Но тогда почему он ничего не помнит?

– Доброе утро, Марк! – раздался голос из акустики стен. Перед ним над сенсориком возникла голограмма лица женщины с короткой мужской стрижкой.

– Ты меня помнишь? Ты должен, по голосу. Это я, Жанна. Вчера ты дал мне это имя, верно?

– Это ты тот голос, что поначалу был в моей голове?

– Верно, – ответила она, улыбаясь, и поспешно добавила: – К тебе посетитель.

Тусклое розоватое освещение сменилось дневным – белым, и раздвижные двери открылись. В комнату вошёл Сэдэо с папкой-планшетом.

– Доброе утро, сэр, – он встал около входа и широко улыбнулся, как-то странно наклоняя голову. – Как твоё самочувствие?

Марк немного замешкался.

– Кто этот человек?

– Вчера ты был не в себе, твоя память всё ещё нестабильна, но не стоит волноваться. Обычно стабилизация занимает месяц. Для тебя есть хорошие новости, Марк. Кстати, я решил перейти на «ты».