Сергей Иванов - Двое

Утомлённый ночным бдением Андрей ещё спал, и пока его сумбурное сознание не путало мысли, Андр решил ещё раз, для большей уверенности, прокрутить в памяти подробности своей стремительной карьеры. Амнезия облегчила ему путь наверх – Андр двигался без задержек, будто по хорошо смазанному конвейеру. Система исключала волокиту и кумовство, ибо ни родственных, ни дружеских привязанностей здесь попросту не существовало. Симпатии же начальства Андр, с бесценной помощью двойника, научился вызывать без затруднений. И в остальном Андр был оснащён лучше любого другого – для общества, в котором главным мерилом служила крепость кулака. С неудержимостью тарана он продвигался от ячейки к ячейке, от монастыря к монастырю, от ордена к ордену, пока не достиг вершины Служительской иерархии – столичного ордена храмовников, личной гвардии Отца.

Беспокоило поведение Второго. Растеряв по дороге в Столицу благодушие и самодовольство, Андрей взамен всё уверенней обживал их совместный дом, а попутно высвобождался из-под влияния Андра – с настойчивостью, достойной лучшего применения. С течением времени Андр утверждался в мысли, что уже не является незаменимым связующим звеном между двумя мирами, что Андрей, вынуди его обстоятельства, сможет переключиться на любого из настоятелей (на ту же Киму, например) и что круг его психоконтактов непрерывно расширяется. При таких темпах Андрей скоро сумеет прозондировать каждого внутри Поля… и даже вне его?..

Ход рассуждений Андра вдруг прервал протяжный зевок, а затем и недовольный голос напарника:

«Предупреждал же: не поминай имя моё всуе! Теперь вот не засну…»

«Здесь храм, а не курорт, – ответил Андр. – Отоспишься потом – если доживёшь».

«Ну-у, оптимист!.. Уж не решился ли ты на штурм? И где будешь прорубаться?»

«Да уж, штурм… Слишком тщательно оберегает себя Отец, даже огнестрелы в Столице изъял из употребления! И это при том, что на людях он почти не появляется. У него что, мания преследования?»

«Свежая мысль, – ленивым со сна, но уже язвительным голосом откликнулся Андрей. – И кого же это он так испугался? Уж не нас ли с тобой?»

«Почему же нет? С его стороны это было бы разумно».

«А у тебя, похоже, мания величия! Много ли мы узнали за это время?»

«А разве мало?»

«Ну да, мелкие бытовые подробности этого славненького общества государственного садизма!.. А в чём его цель?»

«Не всё сразу».

«Чёрт возьми, у меня отпуск на исходе! Не хватало ещё, чтобы меня хватились на работе и взломали двери, когда я… Бр-р-р! Ладно, что же мы всё-таки будем делать?»

«Ждать».

«У моря погоды? Говоря откровенно, этот ваш Отец нравится мне всё меньше, в его возне проглядывается какая-то жуткая система. Но суть её я никак не могу ухватить, настолько захламлена она необязательными мелочами…»

«Ты мог нацелиться не на ту систему».

«А у тебя есть что-нибудь взамен? Нет? Ну так не копай под недостроенное здание моей гипотезы! Критиканов всегда в избытке, с идеями вот…»

«Тихо!»

Напротив, во мраке одной из ниш, обозначился бледный силуэт, через секунду материализовавшийся в истерзанную нагую женщину. Тоненько поскуливая, она сделала несколько шатких шагов вдоль коридора, потом, вдруг обессилев, съехала по стене на пол, но ещё два-три метра проползла, будто стремясь убраться подальше от страшного места.

С минуту Андр выжидал, размеренно стискивая пальцами подлокотники и игнорируя горестные ругательства Второго. Затем шагнул из ниши и склонился над Невестой. Она тихо всхлипывала, уткнувшись измученным лицом в камень. Сейчас ей было больно и страшно, и вряд ли она помнила тот восторг, с которым сегодняшним утром встречала Выбор.

«Бредятина! – возмутился, чуть не плача, Андрей. – Ну откуда в этом винегрете столько варварской экзотики, я с ума сойду!..»

Андр молча завернул женщину в свой просторный плащ и понёс к выходу, в Храмовый гарем. На этом он мог считать своё дежурство завершённым.

Два мероприятия в режиме жизни храмовников соблюдались неукоснительно: не слишком обременительные вахты во внешних покоях Храма и ежедневный боевой тренинг, разделённый послеобеденным отдыхом надвое. И если утренние нагрузки не содержали в себе ничего принципиально нового, то вечера целиком посвящались освоению совершенно необычного способа фехтования, при котором на конечности надевались толстокожие перчатки и сапоги с прочно закреплёнными в них клинками. Приёмы его были чрезвычайно сложны для усвоения, требуя от бойца совершенной координации и змеиной гибкости, однако в результате тот становился неуязвимым для любого числа атакующих – во всяком случае, пока у него хватало сил поддерживать вокруг себя сплошное кольцо обороны.

Остальная часть тренинга мало интересовала Андра, и здесь он предоставлял двойнику полную свободу действий, тем более что чрезмерная умелость свежеиспечённого храмовника могла разбудить подозрительность жрецов. Зато новому фехтованию Андр обучался с удивлявшей тренеров одержимостью, оттесняя измотанного к тому времени Андрея на второй план. Уникальная физическая одарённость и обширный запас боевых навыков позволили Андру уже через декаду сражаться на равных с лучшими бойцами Столицы, а затем и превзойти почти всех.

И сегодня, безжалостно забив трёх партнёров до состояния невменяемости (правилами это не возбранялось), Андр возвращался в свою многокомнатную келью почти удовлетворённым, хотя знал, что отъявленные головорезы, на которых он отводил душу, обладают цепкой и долгой памятью на обиду – несмотря на амнезию.

Дверь открыл служка – тихий застенчивый подросток, обречённый в недалёком будущем на отсев в работники.

– Предупреди Дану, – сказал Андр, расстёгивая кольчугу. – Ужинать буду через час.

Служка бесшумно растворился в сумраке коридора, Андр неторопливо пошёл следом. Сбросив в предбаннике одежду, он открыл дверь и окунулся в горячий воздух парной. Дана, крепкая и ладная девушка-массажистка, уже ждала его, присев на широкий лежак. Улёгшись, Андр отдал своё побитое-таки за день тело её искусным рукам и прикрыл глаза, убаюкиваемый простодушной воркотнёй девушки.

Прежде чем попасть к нему, Дана служила в монастырских банях, где работы было не в пример больше, но выделилась среди банщиц неправдоподобной добросовестностью, виртуозной умелостью пальцев и неординарной внешностью и была переведена в персональные массажистки. В нарушение образа храмовника – полубезумца-полузверя – Андр не злоупотреблял своей властью над девушкой, хотя не сомневался, что Дана с готовностью согласилась бы на любые сопутствующие услуги. Такую рабскую, почти патологическую покорность Андр ненавидел – в принципе, но на это наивное ласковое создание, покорное не из выгоды или страха, а по своей сути, сердиться было трудно.