Людмила Захарова - Кошачий бог. Антиутопия. Книга вторая

– Я человек?

– Разумеется, человек, только очень бледный и худой. Ты жил в подземелье, солнца не видел, шпион?

– Значит, я живой человек. Это уже хорошо. Солнца становилось все меньше и меньше, планета наша угасала, мы едва не погибли, но вот как-то спаслись расчетами искусственного разума, это их голоса я иногда включаю вслух.

– Ты не шпион? Ты артист? Ты разговаривал и отвечал себе, это же ненормально, так? – Осмелела Уля.

– Категория шпиона? Его функции? Почему ты меня так называешь?

– Так всех называют. Шпионы хотят разрушить наш строй, поэтому их ловят все и убивают. Часто по ошибке. Я не знаю функции, только математические и то плохо, вот Санька…

– Погоди с Санькой, вопрос был иначе поставлен. Я – живой человек со всеми человеческими потребностями? Здесь нужно будет добывать натуральную пищу, остерегаться контактов с теми, кто способен противоестественно отключить от жизнеобеспечения? Я правильно тебя понял?

– Правильно… слышишь выстрелы? Это кого-то убивают! А не отключают…

Ульяна вновь зарыдала, закрыла лицо руками, вздрагивая всем телом. Разведлет не очень хорошо ее понял, снял наушники. Он не знал такой болезни, когда человек трясется и пищит, лицо краснеет, пухнет, мокнет, источником потери жидкости являются глаза. Но Ирум не нашел вирусов, она вполне здорова и будет матерью.

– Что я должен делать в такой ситуации, – задал он вопрос Ируму.

Ирум не отреагировал на запрос, посчитав, что не стоит обращать внимания.

– Пожалеть, – внезапно откликнулся батя.

Связь появилась, короткая, прерывистая, но устойчиво приближающаяся к точке постоянства. Пожалеть-пожалеть… А это как? Пойти на ручной контакт? Бабушка гладила по голове, приговаривая: «Мой маленький»… Обнимала тесно. Но тут нет места, чтобы обнять. Разведлет осторожно положил ладонь на темечко – место управления эмоциями ребенка. Ну конечно! Ульяна же еще дитя! Что-то мешало в горле сказать: «Моя маленькая». Слова, словно застревали от непривычных терминов. Как-то он проскрипел это. Она отреагировала. Убрала лишние выделения с лица и носа, проворочала: «Я – не твоя… но, правда, совсем маленькая букашка. И мне все время очень страшно. Ты что же? Не понимаешь, почему плачут (ревут)?»

– Не понимаю. Непродуктивно организму терять жидкость.

– Первый-Первый, Главный вызывает!

– Готовность номер один. Жду приказаний.

– Даю координаты поселения и вылета. До встречи, малыш!

– Есть, командир! К летучим мишкам полетим, батяня?!

– Не родились еще твои мишки. Исполнять! Кстати, расскажи ей в полете о кошачьем боге, моя Удача настаивает на этом. Знаешь сам, как трудно с женскими особями найти целесообразные отношения. Вперед, малыш, вперед, потом поговорим. Конец связи.

– Отбой.

Потом, так потом. Он надел рабочий шлем, проверил параметры, они покинули насиженное место невдалеке от монастыря. Он не стал закрывать визуальный обзор, зелень радовала глаз. Значит, и моих потомков – моей команды разведчиков еще не существует. Он вздохнул. На экране загорелся сигнал самоконтроля мозга пилота: пауза, начать повторную проверку без эмоций. Пояснение: сказка – повесть – история – быль – рассказ голосовой о том, как академик открыл эликсир долгожительства. Время в пути два часа, пятнадцать минут, 19 секунд, рассчитать скорость полета, аппарат исправен, управляем. Поправки на усиленное земное притяжение внесены, зарядка автоматическая. Источник постоянный, надежный.

План полета готов, можно уйти с ручного управления, переключиться на автопилотирование. Набрав нужную высоту, разведлет первого поколения так и поступил.

Санька как был с биноклем на чердаке, так и сбежал к реке. На берегу трепыхалась рыба, выброшенная со дна сильной волной, кошки, урча, затаскивали ее под кусты, подстилка намокла, ведро опрокинуто, платье сушилось на дереве вместе с исподним. Видимо, он так топал, что Улька испугалась, даже бредешок не успела спрятать. Не зря она испугалась шума, искали именно ее… Как она догадалась?

Но его привлекала загадочная точка на небе. Солнце было в зените, тем не менее дневная звезда посверкивала. С берега он рассмотрел, что это прозрачный купол и фюзеляж летательного аппарата, только нет почему-то крыльев (или они тоже прозрачные?). Ему показалось на миг, что пилоты на него смотрят сверху, но слишком яркий свет пронизывал необычную конструкцию, что и вызывало точечное свечение средь бела дня, очень напоминавшее звезду. Объект плавно и бесшумно поднимался все выше, но вдруг растаял в нестерпимом свете. Санька крутился на месте с задранной головой, пытаясь вновь поймать дневную звезду, даже не сразу почувствовал крепкие руки на своих плечах.

Пришельцев было трое. Все поджарые, одинаковые, хоть и одеты в гражданское. Короткие стрижки, колючие взгляды, уши прижатые, отпрянутые назад, как у собак-ищеек…

– Что тут делаем, профессорский сынок? Рыбку глушим с врагами народа? Кто взрывчатку поставляет?

Санька открыл рот и ничего не смог сказать. За него уже все запротоколировали, он только кивал, что да – это платье девочки с хутора. Он ее не видел, пришел за блуждающей звездой, протянув бинокль в подтверждение.

– Значит так: глушили рыбу, взрыв не рассчитали, девушка погибла? Утонула? Голой при тебе бегала?

– Взрыва не было…

– А откуда на берегу донная рыба? Место здесь тихое, катера не ходят – мелковато.

– Там дальше омут есть… Бывают в природе выбросы подземного газа, понимаете, как брожение теста происходит…

– Тесто… понимаем. А где Ульяна Мещерова?

– Знает подлец!

Мужик вытер кровь с кулака, пнул упавшего от удара Саньку, как куль ватный.

– Погоди пинать. Сын профессора, может, и папаша его изобрел чего для взрыва и не доложился. Погоди, тут красивое дельце нарисовывается, ничего выдумывать не надо.

– Но Мещерову найти надо, хоть со дна… Вызывай водолазов.

– Если омут, то пострадать могут, не полезут.

– Вот и вызывай, а то парень наплел про омут, ты и рад ничего не делать. Пусть документально подтвердят. Надо же! Даже исподнее сняла, не боялась, что найдем.

– Спецов там по взрывам выпиши, да, и кто там еще по природным явлениям. Да окати ты его водой, подписать же должен! Да и папаша его, небось, уже едет, всю контру на ноги поставил.

– Его с собой забираем?

– Зачем? Пусть тут валяется, здесь и разбираться будем.

– Да, тут потише, а то бабы визжать начнут. А папашу надо встретить по-тихому, на дороге. Суняшкин иди к машине, там его встретишь, приведешь сюда. И… аккуратненько.

– Понял, командир.

– Дорогу-то найдешь?

– Найду, чё тут искать? Вверх и направо.

– Кустами-кустами пробирайся!

– Понял-понял, иду же!