Рау Нойн - Дирнабзавр, который спас мир

Профессор Алекс Штрейман рано утром у себя в большой светлой квартире с любопытством просматривал заголовки газет: «Прорыв тысячелетия», «Динозавры воскресли», «Динозавры на службе у науки и медицины», «Коронавирус побежден!», «Пандемию удастся затушить!»

Браслет из шариков, который находился на запястье профессора издал звук, похожий на звонок телефона. Это украшение было экспериментальной разработкой нового гаджета, который изобрел один из сотрудников профессора. Алекс нажал на один из шариков, и на столе возникла уменьшенная голографическая фигура молодого человека, одного из членов научно-исследовательской группы – Дмитрия Громова.

– Алло. Доброе утро, профессор, – голограмма Дмитрия, размером примерно двадцать сантиметров, начала нервно шагать из стороны в сторону по кухонному столу. – Хотя может и не совсем доброе. Видели утренние заголовки? Какие-то журналюги успели раньше нас опубликовать нашу новость. Сегодня же у нас интервью для Би-Би-Си и нашего Евразийского медиа-портала. Опять кто-то сливает информацию.

– Да, профессор, – на столе рядом с Дмитрием появилась еще одна голограмма мужской фигуры.

– Здравствуйте, Дима. Здравствуйте, Нурлан, – поздоровался с собеседниками профессор. – Я думаю, что может это и не так плохо, если перед нашим интервью вышли подобные заголовки. Будем считать их пресс-релизом. Они же не всё озвучили и опубликовали о нашей работе. Только основные факты. В прессе и так время от времени мелькали подобные статьи, – профессор помолчал чуть-чуть, а затем добавил. – Окей. Я сейчас соберусь и через сорок минут буду в нашей лаборатории. Там всё и обсудим.

– Хорошо, профессор, – одновременно сказали Дима и Нурлан. – До встречи.

Профессор Штрейман был руководителем палеонтологическо-медицинской группы. Казалось, что слово профессор подразумевает седого пожилого мужчину с безумным взглядом. Но нет, профессор был довольно молод для своего звания. Симпатичный мужчина сорока двух лет и вовсе не седой. Он считал себя последователем Джека Хорнера, который в научном мире считался одним из самых известных и уважаемых палеонтологов.

Вот уже в течении двух лет Александр Штрейман возглавлял группу палеонтологов, биологов и медиков, занимавшихся изучением останков динозавров, найденных на плато Путора́на, расположенным на северо-западе Среднесибирского плоскогорья.

Его группа состояла из восьми человек. Среди которых были пять мужчин и три девушки.

Группа была полностью интернациональная. Как и новое государство, которое образовалось год назад из бывших республик СНГ – Союза Независимых Государств. Теперь это были не независимые государства, а Евразийский союз, состоящий из республик. Форма правления была парламентской. В состав нового мощного государства, которого стали опасаться и уважать все крупные мировые державы вошли десять республик. От каждой республики в парламент выдвигались по двести человек. И не важно сколько населения было в республиках. Парламент Евразийского союза состоял из двух тысяч депутатов. Возглавлял парламент спикер, которого решено было переизбирать каждые два года. Место нахождения Парламента было решено дислоцировать также каждые два года, чтобы каждая из Республик могла по очереди возглавлять Союз. Тем не менее, все решения принимались общим Союзным голосованием, проходившим в онлайн формате.

Итак, группа работала над исследованием останков динозавров. В прошлом году в сибирской экспедиции удалось откопать чудом сохранившиеся останки динозавра неизвестной породы. Вся группа тряслась над тем, чтобы сохранить в целостности насквозь промерзшее странное животное: с головой как у курицы, с висячими овечьими ушами, длинной страусовой шеей, бараньей тушей, покрытой кучерявым коротким мехом и с мощным хвостом как у всех динозавров. На голове, длинной шее и хвосте шерсти не было. Ни у кого из группы не вызвало сомнения, что это и есть динозавр, только не такой, как привыкли считать все, а неизвестной породы.

Первой обнаружила во время раскопок часть хвоста динозавра биолог-палеонтолог восточная красавица Нигора, тридцати трех лет, невысокого роста, фигуристая с длинной косой. Да как обнаружила: как обычно в своей манере, Нигора опять о чем-то замечталась и продолжала осторожно скрести геологическим молотком какую-то каменисто-песчаную поверхность в расщелине. Внезапно заостренный край инструмента уткнулся во что-то твердое. Осторожно окопав верхний слой увидела, что это окаменевшая кожа какого-то животного.

– Алекс, – крикнула она тогда профессору, – подойдите сюда быстрее, я кажется что-то нашла.

Вместе с профессором к Нигоре подбежали и остальные члены: двадцатидевятилетний палеонтолог Дмитрий Громов, высокий брюнет, красивый, плечистый, спортивный, с серыми глазами; биолог Нурлан Исламов, двадцати шести лет от роду, среднего роста, коренастый шатен, с виду похожий на славянина, но по национальности казах; самый взрослый из группы сорока девятилетний техник Богдан, ростом ниже среднего, худощавый, чернявый, но уже с сединой, большими глазами и ресницами как у коровы, его также все называли «золотые руки».

– Ничего себе, – восхитился Нурлан, когда они уже откопали всю тушку, – я всегда мечтал, что когда-нибудь первым найду останки какого-нибудь диплодока или мегалозавра, или вообще, как Хорнер открою неизвестный науке вид.

– Ну вот, кажется мы и нашли неизвестный вид, – сделал заключение профессор, оглядев откопанные останки неизвестного науке животного.

– Вообще-то можно из наших всех имен составить название этого найденыша, – предложила тогда Нигора.

Бережно упаковав останки динозавра, группа привезла его в лабораторию закрытого НИИ, расположенного недалеко от одного из крупнейших сибирских городов.

Чтобы достичь нужных результатов, профессор Штрейман нашел и пригласил в группу еще четырех специалистов: тридцати двухлетнего зоолога-ветеринара Армена Арутюна, высокого, плотного брюнета с длинными волосами сзади собранными в хвост; тридцатилетнего медика-генетика эстонца Расмуса Ребане, по прозвищу «Лис», очень высокого роста почти под два метра, худого, но спортивного блондина с голубыми глазами; еще одного медика-генетика двадцатишестилетнюю Анастасию Кривицкую, высокую стройную длинноволосую шатенку с карими глазами; двадцатичетырехлетнюю медика-биолога Анжелу Пак, коротко стриженую блондинку среднего роста с зелеными глазами, внешне похожую на татарку или узбечку, так как она была метиска, в связи с тем, что папа у нее кореец, а мама – молдаванка.

Группа сработалась на удивление быстро и дружно. Работали не покладая рук, порой по восемнадцать часов в сутки в новой лаборатории, площадью как огромный зал пресс-конференции, который имелся в здании НИИ.