Николай Епифанов - Блуждающий меж звезд

– Мистер Розен, – откуда-то издалека послышался голос Шелли, – позвольте спросить?

– Валяй.

– Я задаю вам этот вопрос каждый раз, но считаю себя обязанной…

– Переходи уже к делу. Услышишь привычный ответ, и закроем на сегодня тему.

– Может быть, пора остановиться? Согласно данным сканирования функциональность вашего организма завершится через шесть лет двадцать пять дней в соответствии с земным времяисчислением, – самым странным было то, что робота действительно беспокоил этот вопрос.

– Нет, Шелли, – Розен остановился, уставившись себе под ноги.

Его густые брови вновь нахмурились, а морщины на лице стали глубже и отчетливей. В голове мелькали сотни мыслей, перемешенных с воспоминаниями и стремлениями. Он и сам частенько задавал себе подобный вопрос. Особенно по утрам, когда, открывая глаза, чувствовал ломоту во всем теле. Да только ответ был один.

– Не пора. И никогда не будет пора. Пока я жив, я буду продолжать искать. А теперь забудем о твоем вопросе. Лучше включи музыку.

– Что именно желаете услышать? – голос Шелли снова стал ровным и спокойным.

– Давай… «Travelin’ Man» Рики Нельсона.

– Конечно, мистер Розен, – его фамилия растворилась в первых аккордах хорошо знакомой песни.

В каждом уголке «Альфа Шелтер 4-0» звучал голос американского певца, чья жизнь трагически оборвалась в далеком 1985 году в результате авиакатастрофы. Но именно сейчас он буквально ожил на несколько мгновений благодаря тому, что жил в памяти Дэвида Розена. Каждая нота, каждый аккорд отражались от железных поверхностей, а затем просто растворялись в пустоте.

Приложив руку к плоской панели на стене, Дэвид открыл дверь в каюту и прошел внутрь. Некогда белая вылизанная до блеска комната потеряла свой былой цвет и теперь выглядела более мрачной и холодной. Белый превратился в серый. Кое-где облупилась краска, и, как ни старался Дэвид поддерживать чистоту, время все равно брало свое, напоминая о том, что все во Вселенной стремится к полной энтропии, когда погаснут звезды и даже атомы распадутся, не оставив от себя и следа.

Добравшись до кровати, Дэвид, стиснув зубы, усадил свое тело и облегченно вздохнул. Перед глазами продолжали вращаться данные, выведенные Шелли на экран.

– Так, – задумчиво произнес Дэвид, – если дела обстоят именно так и дверей всего три, то максимум мне понадобится пятнадцать дней сна. Если я сам не проснусь раньше, то постарайся меня разбудить, только аккуратно.

– Конечно, мистер Розен, – отозвалась Шелли.

Хоть это и было скорее исключением из правил, но все-таки несколько раз Дэвид Розен преодолевал критическую черту пробуждения. Два раза Шелли смогла достучаться до него, а один раз он проснулся сам, находясь на самом краю бездны невозврата.

– Пожелай мне удачи, Шелли, – укладываясь на кровать, улыбнулся Дэвид.

– Удачи, мистер Розен. А могу я задать вам еще один вопрос, пока вы не ушли?

– Задавай. Ты сегодня довольно любопытна.

– Я научилась этому у вас.

– Приятно слышать, что ты взяла от меня хорошую черту. Так какой вопрос? – медленными выверенными движениями Розен подключал датчики к своему телу.

– Как вы думаете, я когда-нибудь смогу тоже видеть сны? Воспользоваться Хроносом Лабержа?

– А тебе бы хотелось? – Дэвид был действительно удивлен.

– Да, – с металлическим отзвуком подтвердила Шелли.

– Поразительно. Это не просто любопытство, а скорее уже желание. Ты все больше становишься похожа на человека.

– Мне стоит расценивать ваши слова как комплимент?

– Не знаю, – выдохнул Дэвид. – так точно и не скажешь. Быть человеком и хорошо и плохо одновременно. Даже, вернее, не так! Вопрос в том, каким человеком быть.

– Таким, как вы?

– Нет, – Дэвид рассмеялся. – Вот это точно плохо, Шелли. Есть гораздо больше по-настоящему стоящих представителей нашей расы.

– Я подумаю над вашими словами, но что насчет моего вопроса?

– Трудно сказать, – слегка нахмурился Дэвид. – Учитывая твои изменения – возможно. А ты не пробовала воздействовать на себя Хроносом Лабержа?

– Пробовала, но никаких результатов или изменений.

– Тогда стоит еще подождать и, главное, не терять надежду. Если ты хочешь видеть сны, то однажды это произойдет. Я тебе обещаю, – он улыбнулся, глядя в камеру, направленную на него. – Ты мне веришь?

– Всегда, мистер Розен.

Дэвид надежно прикрепил последний датчик точно посередине лба и откинулся на подушку, полностью расслабив уставшее тело. Не дожидаясь просьбы, Шелли погасила в каюте свет, погрузив Дэвида Розена в непроглядную тьму, в которой слабо вспыхивали огоньки на панели компьютера.

– Давай вернемся к твоему вопросу, когда я проснусь? Постараемся как следует разобраться и найдем ответ.

– Я слышу противоречие в ваших словах, – грустно отозвалась Шелли.

– Что именно?

– Вы попросили пожелать вам удачи и в то же время обещаете разобраться в моем вопросе, когда проснетесь. Но если вам действительно повезет, то вы не проснетесь или вас вовсе может здесь не оказаться. Тогда как вы поможете мне?

– Знаешь, – готовясь погрузиться в сон, Дэвид закрыл глаза, – хоть я до сих пор и верю в то, что моя цель не просто призрак, вечно ускользающий от меня, но все-таки после бесчисленного множества провалов за двадцать лет я думаю, что и в этот раз ничего не получится.

– Звучит пессимистично.

– Почему же? Самый что ни на есть реализм.

– Под воздействием эмоций и неудач ваш реализм, мистер Розен, обрел черты обреченности. Я прочитала все книги из библиотеки, изучила фильмы и, основываясь на данном опыте, могу сказать, что подобный настрой определенно не является залогом успеха.

– Мда… Скоро я тебе вовсе не буду нужен. Ты уже гораздо больше человек, чем я.

– Вы всегда будете нужны мне, мистер Розен. И я желаю вам удачи. Вспомните песню из постановки Дон Кихота. «Мечтой о несбыточном жить…»

– «…Презреть тишину и покой…»

– «…Идти одному против тысяч…»

– «…Дерзать, где отступит любовь…» Спасибо, Шелли. Я постараюсь, – на несколько мгновений повисло молчание, но затем, собравшись с мыслями, Дэвид сказал: – Включай Хронос. Меня ждут великие дела.

– Доброй ночи, мистер Розен.

Легкое потрескивание аппарата, набиравшего обороты, звучало в темноте каюты, где Дэвид Розен, влекомый сигналами, поступающими в мозг, погружался в глубокий сон. Для того чтобы вырваться из реальности, ему понадобилось меньше минуты, и теперь на корабле осталось только его стареющее тело. Шелли внимательно следила за показателями организма. Как только она убедилась, что мистер Розен пересек черту сна, из колонок по всему кораблю по ее воле полилась тихая мелодия из бродвейского мюзикла «Человек из Ламанчи», подгоняемая словами, наполненными далеко не случайным смыслом: