Сергей Панченко - Ветер. Книга 3. За горизонт

Коннелли на всякий случай ощупал лимфоузлы под нижней челюстью, под мышками, рассмотрел руки на свет. Они стали старыми, сухими, совсем не похожими на прежние руки капитана подводной лодки, но признаков начинающейся чумы он на них не заметил. Хотелось жить и радоваться, но природа никак не могла оставить их в покое.

Капитан довольно долго просидел неподвижно и даже задремал. Проснулся от ощущения, будто он снова на подводной лодке, идущей в надводном положении. Он открыл глаза. Портрет его семьи, который он принёс из своей каюты с подводной лодки, раскачивался на стене. Стены дома скрипели. С улицы доносились приглушённые причитания. Мозг, выгоняя из себя остатки сна, наконец-то понял, что снова случилось землетрясение.

Капитан выскочил на улицу. Вода в бухте ходила волнами, колотя бортами друг о друга «Монтану» и ржавое корыто «Изольду». Земля стонала, трещала, выстреливала как пушка новыми разломами, образующимися среди скал. Землетрясение длилось около трёх минут, после чего резко затихло. И только вода в бухте не могла сразу успокоиться. Стук бортов раздавался ещё некоторое время.

Коннелли закрыл глаза, сжал кулаки и мысленно обратился к Богу.

– За что?

Бог не ответил. Капитан даже позавидовал Панчезе, которому голоса что-то там говорили, вселяя своему носителю уверенность. Он тоже хотел, чтобы у него был голос, который точно знает, что надо делать и чего стоит ждать.

Вечерело. С гор потёк вниз холодный воздух, оседая в низинах продирающим до костей промозглым туманом. Народ собрался на Капитолии, чтобы помянуть усопших. Монашки принялись читать на испанском тексты из Библии, стоя со свечами перед книгой, привезённой из монастыря. Народ внимал молча. Вдова, с опухшими от слёз глазами, не моргая, смотрела на свечу. Дети суетились вокруг неё. Старшие плакали.

Капитан после окончания молебна дал знак свечой Паликовски, чтобы тот начал процедуру сожжения усопших. Жаркий огонь, вспыхнувший над облитыми соляркой покойниками, вызвал у вдовы бесшумные рыдания. Капитан посчитал, что сейчас он должен быть рядом с ней. Подошёл к женщине и погладил ей трясущуюся спину. Она вздрогнула, подняв глаза, в которых отражался огонь скорбного безумства.

– Панчезе прав, это место проклято. Нас всех постигнет та же участь. Это не рай, это ад, маскирующийся под него, – выдала она, огорошив капитана.

Женщины кинулись успокаивать Лупиту.

– Лупита, время вылечит твои раны. Тебе детей надо вырастить, а здесь у нас еда и жильё, всё налажено.

Коннелли, не найдя что сказать, незаметно удалился от страдающей вдовы и её подруг. Когда он обернулся, то увидел, что она смотрит на него, не сводя глаз, что в свете горящих свечей выглядело дьявольски. Его передёрнуло. Женщина явно считала, что он виноват в смерти мужа. Конечно, он нёс ответственность за всех, но нынешние обстоятельства были уникальными, их никто не рассматривал. Вероятность заражения чумой была примерно такой же, как получить метеоритом по темечку. Лупите требовалось время, чтобы понять, что в смерти мужа вины Коннелли не было.

Похоронный огонь догорел. Паликовски спустился вниз и на ухо сообщил капитану о том, что останки прогорели достаточно хорошо, чтобы не переживать о том, что ветер и птицы разнесут заразу.

– А что больные, они как?

– Почти без изменений. Состояние стабильно тяжёлое. Бредят, просят пить. Я им скормил с водой первую порцию плесени. Завтра посмотрим, будет ли результат.

– Чёрт, Сэм, я уже боюсь этого завтра. У нас что ни день, то новая неприятность.

– Всё будет хорошо, капитан. Вам надо выспаться по-настоящему, ни о чём не думая, разгрузив мозг. Он ведь так устроен, что чем больше устаёт, тем больше видит плохого вокруг. Даже там, где его нет.

– Твои бы слова да Богу в уши.

– Я могу дать вам таблетку для сна.

– Конечно, опять ты со своим плацебо. Я в прошлый раз глаз не сомкнул, всё ждал, когда захочу спать. А вместо этого бегал на улицу, мочился каждые четверть часа.

– Да, в тот раз я дал маху. Подумал, что у мочегонных давно истёк срок годности.

– Истёк, как и у меня, поэтому они и сработали.

– С нашей медициной пятнадцатого года после начала новых времён можно действовать только внушением. Поэтому, я внушаю вам, капитан, что хороший сон поможет вам найти в себе силы для оптимизма, и свежие идеи для управления общиной.

– Спасибо, Сэм, а тебе найти лекарство от чумы.

– Этим я и собираюсь заняться. Пойду на «Монтану», полистаю книжки, может, наткнусь на что-нибудь.

– Было бы здорово, Сэм.

– Само собой, Джон.

– Давай, спокойной ночи.

– До утра.

Обнадёженный и даже заряженный оптимизмом врача Джон лёг спать. Он почти не крутился, уснул сразу, поверив в то, что хороший сон поможет ему завтра разобраться со всеми проблемами.

Однако случиться запланированному не удалось. Посреди ночи капитана разбудил звук работающего дизеля «Изольды». Кому-то без его распоряжения понадобилось судно. Чувствуя недоброе, Джон выскочил из дома. Корабль уходил от берега в сторону открытой воды.

– Капитан! Джон! – навстречу бежал Паликовски, подсвечивающий себе путь фонарём. – Это Панчезе!

Врач подбежал и схватился за правый бок, тяжело дыша.

– Куда он? Зачем ему «Изольда»? – до Коннелли дошло, что тронувшийся умом мужчина решил воплотить свои угрозы.

– Он не один, – дыхание у врача сбилось, и он не смог сразу продолжить.

– Кто? Кто ещё с ним?

– Вдова Олбрайт… с детьми… Крузы всей семьёй и… Макартуры.

– Они что, все с катушек съехали? Зачем им это? Почему ты их не остановил?

– Я не успел. Я увидел их, когда они уже были на «Изольде». Они сказали, что Брайан предупреждал их об этом.

– Вот досада! – Коннелли сжал кулаки, мысленно представляя, как разминает их о лицо Панчезе. – Он же угробит судно. Он ни одного фарватера не знает.

– Может, вернутся? Хлебнут проблем и изменят своё решение.

– Нет уж, корабль верну, а этих предателей никогда.

Коннелли представил, как это событие пошатнет его авторитет среди жителей посёлка. Он не стремился поддерживать его любыми путями и всегда готов был уступить место главного любому человеку, который справился бы с обязанностями руководителя лучше него. Только такого человека не было. А вот слабый авторитет мог привести к потере порядка, и даже к скрытому саботажу. Народ во все времена не любил слабых руководителей.

Если Панчезе не одумается, или, не дай Бог, потопит судно, то у них больше не останется возможности отправиться в поход к Новой Земле, к русскому посёлку. Капитан всеми силами души не желал изоляции двух центров цивилизации, считая, что это приведёт к большим различиям, которые выльются во враждебность в будущем. «Изольда» также служила отличным средством для рыбалки, но её могли заменить плоты. Реактор «Монтаны» работал из последних сил. Топливо, остатки которого дорабатывали последние годы, экономили, чтобы чувствовать себя ещё связанным с прошлым, с эпохой технического расцвета.