Константин Бенкен - Колдуш

Потому он с удовольствие стоял на берегу мыса Тепа, который врезался в океан в километре от посёлка, или по привычным для Странника меркам – небольшой деревни, Авателе. Узкая полоска относительно пологого берега выходила из воды, чтобы превратиться в обрывистый берег, который, как и весь остров, возвышался более чем на двадцать метров над уровнем моря. Даже самые первые проявления суши из солёных вод представляли собой голые камни, резко переходившие в обрывистый скалистый берег, так что о пляжах можно было только мечтать. Или просто радоваться их отсутствию. На самом деле, неправильно говорить, что там, где стоял Странник, как утверждалось в начале, – ничего нет. Красота наполняла кажущуюся пустоту, дикая природная красота, недоступная массовому туристу. Притягивали взор опасные красноватые скалы, покрытые плотным зелёным покрывалом, уходящие в глубокую чисто-голубую воду, образуя завораживающие арки, гроты, пещеры, куда лишь немногие рискнут заплыть или, тем более, занырнуть с аквалангом. Заповедные, но спокойные и безопасные, леса расстилались за спиной – на Ниуэ мало животных, и домашних и диких, а уж опасным для человека был, как всегда, только сам человек. Чего не хватишься, ничего нет. И эта нехватка, в числе прочих черт острова, нравилась Страннику. Всё тут ему по душе, идеально для духа и тела. Настолько, что он уже присматривал, впервые, себе место для дома – на этом голом мысы, где отчётливо слышно древнюю музыку прибоя, разбивающегося о скалистый берег там внизу, где мог бы быть пляж и много туристов.

Размышляя о доме, он осознал, что впервые хочет недвижимость в прямом смысле этого слова. Всегда до этого у него был дом, но не привязанный к месту. Гражданин мира, предпочитавший жить в корабле, чтобы всегда быть дома, но иметь возможность просыпаться каждый раз в новом месте. Теперь же ему неожиданно захотелось иметь пристань, спокойную гавань, куда можно причалить и остаться надолго.

Морской бриз, полный горьковатой соли и запахов морской жизни, играл длинными волосами Странника, но он этого не замечал. Он в этот момент находился далеко от зелёного ковра Ниуэ, на котором стояла лишь его оболочка, казавшаяся часто совершенно ненужной.

Странник всегда любил мир идей. Нет, он не был идеалистом, не считал, что идеи первичны или важнее, просто ему нравился импульс, содержавшийся в идеях, скрученная пружина, которая выстреливает при реализации. Как только он достигал цели своих мечтаний, ему сразу становилось не интересно, не результат ему нужен был, а сам процесс, вовлечённость. Он любил мир вещей, умел любоваться красотами природы, любил мир людей, особенно мир молодых девушек, но идеи всегда перевешивали, потому любуясь закатом, он легко мог провалиться внутрь, уйти в мысли о желаемом. Вот он стоит на старте новой мечты, где-то за горизонтом, там, где садится солнце, или даже дальше, финиш, окончательное воплощение мечты. Этот финиш так далеко, что даже не видно его точного положения, но он точно есть и точно достижим – Странник в этом уверен. Он мало интересуется идеями, где финиш, победа лежит в двух шагах от старта, где требуется всего пару месяцев для достижения желаемого – ну какие это идеи, мечты, так скучная повседневность. Потому новая мечта такова, что финиш в ней относится к чему-то мифическому, но у него уже есть опыт, предыдущая фантастическая мечта тоже вначале казалась недостижимой, но он же достиг, получил то, что хотел, причём в идеальном виде – он не знал ничего лучшего, чем Диана. Так почему нужно останавливаться перед ещё менее реалистичной задачей? Всё решаемо.

Казалось, Странник смотрит вдаль, на просторы Тихого океана, который бороздят его сухогрузы, на чаек, кружащих над его головой, но это не так. Он уже где-то на сто лет вперёд, может быть на тысячу, точно не сейчас, хотя и здесь. Тем временем, здесь и сейчас, три корабля, гружённых стройматериалами, уже приближались к порту, обменивались сигналами, тормозили многосильные машины, зажигали огни. Но что за дело до таких мелочей, если в голове кружат важнейшие вопросы: какой здесь получится создать мир, что за люди приплывут и поселятся на острове, что получится у человека оторвавшегося от своего родного человечества и вставшего на свой личный, неизведанный путь? Странник уже представлял милых и добрых людей, которые будут жить рядом и вокруг него. Представлял мир без вражды и злобы, ненависти и зависти, без ревности и насилия. Мир улыбок и счастья. Красоты и гармонии. Его душа рвалась вперёд по оси времени, в уже построенное будущее, в светлое будущее его фантазий, ему не терпелось начать жить в своём утопическом мире. Там найдётся место для всех, все будут чувствовать себя на своём месте. Не будет надобности в излишней конкуренции и соревновательности. Каждому по возможностям, с каждого по потребностям. Вот он лозунг будущего – вывернутый наизнанку лозунг почти забытого прошлого.

Сигнал от Дианы возвратил Странника к реальности: да, действительно пора возвращаться в Авателе, нужно встречать корабли, которые он только сейчас заметил, вернувшись из тех времён, где уже не нужны будут сухогрузы. Обратную дорогу, много раз хоженную, он не замечал – голова снова оказалась занята, но уже более близкими и актуальными делами: он обсуждал с Дианой очерёдность выгрузки из кораблей, куда что развозить, куда селить прибывающих людей, выстраивал всю логистику, чтобы потом, уже на месте, не заниматься всем этим, а переложить всё управление на Диану. Обсуждать совершенно не обязательно, можно положиться на Диану полностью, но Странник, всё ещё в душе молодой человек, не хотел совсем отпускать ниточки управления, хотя желание контроля было необоснованным, положиться на Диану совершенно безопасно – она справится не хуже целого министерства, скорее всего даже лучше.

Хорошо иметь такой развитый искусственный интеллект, искин. Без Дианы всего этого не было бы: ни баснословного богатства, ни практически вечного долголетия (которое ещё нужно проверить на практике), ни, конечно же, возможности помыслить провести эксперимент, или даже так – Эксперимент. Можно преклоняться перед человеческим умом, чистым его разумом, но нельзя не признать, что наше мышление и память полны ошибок и недостатков. Искусственные системы не так универсальны, сильнее ограничены, но имеют много достоинств в своих областях, что позволяет им доминировать в большинстве прикладных областей, особенно если им руководит человек, который может погрузиться в искусственный разум и, при непосредственном контакте, управлять безумными мощностями компьютера.

На окраине деревни, прямо посередине дороги, которой пользовались от силы раз в неделю, стоял джип с опущенными окнами, а где-то в тени должен быть валяться водитель. Джип совершенно обычным для российских столиц, где это исключительно пафос, но не характерный для забытых богом дорог Ниуэ. Статусная машина и здесь продолжала играть эту роль – Странник не смог отказаться от этой театральщины, тем более, что внутри были не понты, а всё до крайности функционально, подогнано под вкусы хозяина до последнего винтика и оттенка краски, покрывающего этот винтик. Потому из-за ближайшего забора за машиной наблюдало шесть любопытнейших глаз, а рядом с джипом, на пыльной обочине, паслась одинокая коза, не обратившая на Странника никакого внимания.