Ольга Акман - Суггестор

«Интересно, что заставило ее сменить деятельность и прийти сюда?»

Чем ближе он подходил к суетящимся над микроскопами и дорогостоящим оборудованием сотрудникам, тем сильнее начинало стучать в его голове.

Бум. Бум! Отдавалось эхом по всему организму.

Это началось, когда он произносил речь перед новобранцами, там, на плацу. Говоря чужими губами, гипнолог чувствовал, что отправляет солдат на верную смерть. И… ему не хотелось этого делать.

«Жертва ради науки, жертва ради будущего», – повторял он про себя.

Хотелось послать заказчиков ко всем чертям, но это бы означало конец пути, «сочувствие» для него – это непозволительная роскошь.

И теперь, каждый раз, когда ему не хотелось выполнять то или иное поручение, молоточки в голове возвращались и отбивали в висках предупреждающий набат.

Бум. Бум.

Когда подошел совсем близко, девушка-практикантка, заметив его, поздоровалась и продолжила заниматься изучением состава какой-то пробирки.

– Я пришел за Вами, – громко произнес профессор, и на него уставились все присутствующие в помещении.

Да, он тут не частый гость, то есть он вообще ни разу не спускался в этот бесполезный отдел, слишком большой соблазн внешнего мира. А сегодня сделал исключение из собственных правил.

– Я готов пересмотреть свое решение по поводу Вашей кандидатуры, если Вы готовы.

– Готова, – тут же ответила будущий проводник и сделала шаг навстречу. – А почему Вы передумали?

– Тут я задаю вопросы, – строго предупредил он девушку, – К тому же, я еще не вынес окончательного вердикта. Для этого мне потребуются Ваши ответы. Только не здесь, прошу за мной.

– Но как же? Я тут числюсь и мое руководство?

– За это не беспокойтесь, в случае положительного результата все необходимые документы о переводе будут оформлены и переданы на этаж.

Она покорно прошла за ним к лифту, дверцы плавно закрылись, отделяя пассажиров от суетящегося, словно пчелы, народа. И как только сдвинулись с места, профессор нажал кнопку «стоп». Кабина дернулась и замерла.

– Что Вы творите?

Было видно, девушка испугалась, не ожидала застрять с малознакомым мужчиной в тесном помещении. А может у нее просто клаустрофобия? Ему требовалась именно такая обстановка, в зоне дискомфорта для коротких и точных ответов, от которых зависела ее судьба.

– Вы должны еще раз хорошенько подумать, готовы ли Вы отказаться от своей жизни и посвятить ее науке?

– Но… да! Я готова, – практически не задумываясь, ответила она и прижалась к стенке лифта. Девушка явно не понимала, что происходит, но это было к лучшему. Ведь он надеялся, что она передумает.

– Тогда ответьте, – перешел он на более мягкий тон, – Почему Вы хотите посвятить свою жизнь науке? Оставить внешний мир, свою привычную жизнь?

Девушка склонила голову набок и внимательно посмотрела на профессора. А потом тихо, но четко ответила:

– Потому что у меня нет привычного внешнего мира, он рухнул. Меня там больше ничего не держит. Я хочу помогать людям, внести свой вклад в медицину.

– Готовы на жертвы ради будущего человечества?

– Да.

Она перестала бояться и смотрела ему прямо в глаза. На миг показалось, практикантка шагнет в пропасть, если он ее сейчас об этом попросит.

Не произнеся более ни слова, он нажал кнопку четвертого этажа. Кабина ожила и медленно поползла вверх. Девушка тоже замолчала и ждала. Почему он так уговаривает ее не соглашаться? Она нужна ему, они оба это знают, ей под силу справится с заданием.

– Тогда смотрите, чем придется жертвовать. Будете ли Вы готовы после этого, – прервал затянувшуюся тишину профессор и шагнул в открывшиеся дверцы лифта. Перед ними предстала огромная металлическая дверь с системой безопасности не хуже, чем в банке.

На небольшом мониторе мужчина набрал длинную комбинацию цифр и приложил отпечаток каждого пальца к специальному окошку. После идентификации посетителя замки щелкнули, и тяжелая створка приоткрылась. В полнейшей тишине этот звук казался подобным выстрелу. Девушка невольно поежилась и прошла следом за своим кумиром. Руки заметно подрагивали, чтобы это скрыть, она спрятала их в карман.

То, что предстало их взору, завораживало и отталкивало одновременно. Кажется, она попала в ад, где стоят многочисленные котлы, для приведения в исполнение приговора провинившимся при жизни.

– Вы все еще готовы на такие жертвы, – указал он широким жестом на стеклянные колбы разного размера, наполненные частями человеческих тел и внутренних органов. – Это всего лишь материал, который требуется для исследований нашей лаборатории.

Будущая окситоцин внимательно посмотрела на заполненные жидкостью сосуды. Помимо прямой кишки, сердца и других внутренних органов, там были еще и части тел. Разобранные по суставам руки и ноги, даже голова. Она привлекала особое внимание. Это была женщина, длинные спутанные волосы заполонили практически все пространство сосуда. А из шеи тянулись разноцветные трубки, подключенные к аппарату в самом низу.

– Оо, это гордость нашей лаборатории, – проследив за взглядом девушки, пояснил профессор, – Ее мозг все еще функционирует. Мы изучаем этот феномен уже больше года.

– Она что, все понимает? – пришла в ужас практикантка.

– И даже видит, – подтвердил ее самые страшные догадки суггестор.

Девушка попыталась представить себя на месте этой головы. Год! Целый год смотреть на мир через стеклянную призму и ждать смерти. Она бы умерла от одной мысли об этом. Действительно уникальный экземпляр. Но зачем профессор привел ее сюда? Страшная мысль прорезала призму розовых очков роли помощницы.

– Мне придется расчленять людей? – громко сглотнув, наконец, задала она терзающий ее вопрос.

– Нет, – выдавил подобие улыбки мужчина, – От Вас требуется лишь ментальное воздействие на подопытных. Я показал Вам экспонаты, чтобы Вы поняли, тут нет места состраданию и человеческим чувствам. Лишь стремление идти вперед в достижении поставленной цели.

– А какая у нас цель? – тут же встрепенулась девушка, стряхивая с себя оцепенение от увиденного.

– А вот об этом мы поговорим в моем кабинете, – сделал заключение мужчина и подтолкнул ее к выходу.

Она была счастлива уйти из этого чистилища, ее преследовало чувство, что та девушка смотрит не нее и молит о помощи.

Когда они очутились вдали от всего увиденного, она непроизвольно встрепенулась. Казалось, это происходит не с ней, а с кем-то другим. Она точно знала, что готова принять предложение великого ученого, профессора, о котором ходят легенды. От него исходило столько уверенности в том, что они вершат благое дело, что сомнений у нее не оставалось. Она тоже сможет пройти через все это, ради науки, ради отца.