Максим Дегтерев - Карлики

- Т-ты ч-чего? - спросил он, слегка заикаясь.

- Да так, ничего - кошмар приснился, - ответил я - А ты заснул?

Зря спросил - и так ясно, что, отключив звуковую сигнализацию, Номура благополучно уснул.

- Н-нет, н-не знаю. - Номуре было стыдно, и я не стал усугублять.

- Ладно, бывает... Я его видел.

- Кого?

- Туриста... если он тут один такой.

- Давай посмотрим, может, что-нибудь записалось, - предложил он.

- Сначала взглянем, вдруг попали, - возразил я безо всякой, впрочем, надежды.

Как и следовало ожидать, никаких поверженных врагов мы не обнаружили. Оплавленные осколки горной породы были единственными нашими трофеями. Стали просматривать запись. Аппаратура в отличие от Номуры не спала - она ясно зафиксировала приближение теплокровного существа, очертаниями похожего на человека. Существо приблизилось сначала к Номуре, потом - ко мне. На видеокамеру попал край балахона, капюшон, затем, всего на секунду, стало видно лицо "туриста", но лишь наполовину. Что не скрыл капюшон, скрыла тень от него. Поэтому ничего нового по сравнению с тем, что я уже видел, не записалось. Но и по такому неясному изображению комлог способен смоделировать приблизительный портрет гомоида. В итоге у нас получился мужчина средних лет, изможденный, как после продолжительной тяжелой болезни или голодовки. Острый нос с горбинкой, узкие скулы, кожа тонкая и желтая, как пергамент. С глазами комлог ничего не смог сделать - все те же глубокие глазницы, и больше - ничего.

- Ну и привидение, - ухмыльнулся Номура, - если он и турист, то, вероятно, очень давно.

- Зато теперь есть надежда, что мы на правильном пути, - утешил его я, - в общем, поздравляю. Если б ты не уснул, он бы не приблизился и у нас не было бы записи его изображения. И заметь - он не пытался нас убить, хотя мог сделать это без особого труда. Кроме того, теперь мы знаем, куда двигаться дальше, - добавил я, просмотрев запись тепловизора с начала. На записи было четко видно, из какого ответвления вышел гомоид. И вернулся он тем же путем, каким пришел

На часах было начало пятого. Ни о каком сне не могло быть и речи - мы стали собираться в путь.

Второй день не принес никаких неожиданностей. От вчерашних нагрузок ноги у меня побаливали, но с обстановкой я уже освоился, и Номуре не пришлось ни вытаскивать меня из колодцев, ни даже сдерживать шаг. Поскольку день начался раньше, чем мы планировали, мы устроили не один, а два коротких привала.

- Ну что, заночуем здесь? - спросил я Номуру, когда на исходе второго дня путешествия по лабиринту мы оказались в гигантской полости с гладкими, будто отшлифованными стенами и высоким коническим сводом. Выходов из нее было несколько, и на завтра мы запланировали проверить каждый из них Пещера поразила нас своими размерами.

- Вот это да! - восхитился мой попутчик, нащупав наконец лучом прожектора ее свод. - Метров тридцать, не меньше!

Над нашими головами свисал огромный сталактит, рядом с ним присоседились другие, поменьше, но их было столько, что, где ни встань, все равно окажешься под каким-нибудь сталактитом.

- Неуютно здесь, - я поежился, - как в пасти у оркусозавра.

- Согласен, - односложно ответил Номура. Пещера нравилась ему не больше, чем мне.

- Выбора у нас нет, - продолжил я, - исследовать ответвления мы сегодня уже не успеем. Номура возразил:

- Давай хотя бы сенсорами прощупаем. Своею неутомимостью Номура стал меня понемногу доставать. Но пасовать перед младшим коллегой мне было неудобно.

- Ладно, давай, будь по-твоему, - согласился я.

Из пещеры было четыре выхода. Если верить карте и если считать, что нашей целью был биохимический завод, то годились два. Еще один, если верить все той же карте, вел буквально в никуда. А четвертый и выходом-то, строго говоря, не был - скорее это была узкая щель на высоте десяти метров от земли. Пока Номура настраивал аппаратуру я обошел всю пещеру по периметру. Мне казалось, что на аппаратуру тут надеяться нечего, нужно искать следы "туристов". Идя по кругу, я наконец дошел до того участка стены, что находился прямо под щелью. Стена как стена - такая же гладкая, как и везде, но слой льда на ней был толще, чем на других участках стены. Этим льдом был замерзший водопад, который лил когда-то из той дыры, или щели, что находилась в восьми с небольшим метрах надо мною. В свете прожектора лед отливал розовым и желтым, сквозь перчатки холод не чувствовался, и лед казался цветным стеклом, застывшим прежде, чем мастер решил, что из него вылепить. Желая убедиться, что это все-таки лед, а не стекло, я снял перчатку и провел рукою. От холода рука мгновенно онемела, и тем более удивительно, что я сумел различить на ощупь ту маленькую выбоину, или, вернее, небольшой скол, правильной треугольной формы. Из-за бликов выбоина была с трудом различима глазом. Что там ладони - внутри у меня все похолодело! Я готов был поклясться, что кто-то наблюдает за мною сверху и ответных действий стоит ждать с минуты на минуту. Вот так, стоя у самой стены, я был слишком уязвим для нападения. Номура копался далеко в стороне, и, чтобы привлечь его внимание, я зашипел что-то невразумительное в микрофон. Когда он удосужился на меня взглянуть, я знаком попросил его отвернуть прожектор в сторону. Сам же стал подсвечивать ледяную стену фонарем так, чтобы от неровностей появились тени. Но зрению я по-прежнему не доверял и, меняя руку, исследовал стену еще и на ощупь. Обнаружил второй скол, совсем свежий - как и первый. Вероятно, были и другие, но выше по стене. Накопленная за весь день усталость исчезла в мгновение ока

Мы отошли подальше от подозрительного места и стали шепотом совещаться. Говорить в полный голос у нас не было ни малейшего желания.

- Полезем сразу или запустим "жука"? - спросил Номура.

- Ну нет, сначала "жука", - решил я твердо.

С точки зрения "жука" наВерху царило полное спокойствие. Разумеется, передаваемая им картинка была предельно абстрактной, ведь из-за кромешной темноты снять что-либо в видимых лучах было нереально. Немною выручил поднятый на десятиметровую высоту прожектор. Сразу за отверстием в стене шла довольно ровная площадка, затем - туннель, постепенно расширяющийся, через сорок метров - разветвление - туннелей стало два. Мы обследовали оба. Еще через пятьдесят метров - снова разветвление. И снова - ничего подозрительного. Радиус действия "жука" - пятьсот метров, но исследование пришлось прекратить на отметке "триста", поскольку световодная нить за что-то зацепилась и оборвалась. В этом не было ничего удивительного - все "жуки", как правило, одноразовые. Поэтому мы и берегли их на крайний случай.

Посовещались, стоит ли запускать еще одного.

- Не вижу смысла, - уверенно заявил Номура, - давай я подниму наВерх аппаратуру, и если она ничего не обнаружит, полезем сами. Я согласился.