А Дейч - Гарри из Дюссельдорфа

Александр Дейч

Гарри из Дюссельдорфа

Посвящаю

моему другу и помощнце

Евгении Малкиной-Дейч.

А в т о р

Богатой и содержательной была жизнь великого немецкого поэта XIX века Генриха Гейне. Он видел и детстве Наполеона и наполеоновские армии, оккупировавшие его родной Дюссельдорф, он учился в лучших немецких университетах, слушал лекции знаменитого философа Гегеля, ему довелось увидеть Гёте и беседовать с ним, он был в дружбе с русским поэтом Ф. И. Тютчевым и со многими немецкими выдающимися литераторами, художниками, артистами, музыкантами.

Последние двадцать пять лет своей жизни Гейне провел в Париже, где вращался в кругу таких выдающихся людей, как Бальзак, Жорж Санд, Шопен, Мюссс. В сороковые годы, в знаменательную пору европейских революций, Гейне стал другом молодого Карла Маркса.

Первая половина XIX века, наполненная большими историческими событиями, давала обильный материал для творчества Генриха Гейнепоэта-лирика, мыслителя, политического сатирика, публициста, драматурга, критика.

В книге Александра Дейча "Гарри из Дюссельдорфа" перед читателем проходит вся жизнь Генриха Гейне, исполненная страстной борьбы и творческого подвига. Мы живем вместе с поэтом в Германии.

Англии, Италии, Франции его поры, дышим воздухом его эпохи, участвуем в литературных и политических боях, проникаясь любовью и уважением к горячему, остроумному и глубокому человеку и ииэту, создателю прославленной на весь мир "Книги песен" и сатирической поэмы "Германия. Зимняя сказка".

Оформление С. Пожарского

ИЗДАТЕЛЬСТВО "ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА", 1980 г

I

ПО СЛЕДАМ ДЕТСТВА

ОТРЕЧЕНИЕ

Мартовское солнце едва пробивалось сквозь немытые окна с железными решетками. В классной комнате стоял обычный шум перед началом занятий. Мальчики прыгали через скамьи и столы, взбирались на высокую учительскую кафедру, прислоненную к стене, кричали на разные голоса, подражая домашним животным. На них косился со стены портрет строгого, одетого в красный военный мундир немолодого человека - герцога Максимилиана Иосифа, а за рамой портрета торчал солидный пучок розог, призванный напоминать, что отец - покровитель своих верноподданных может в случае надобности пустить в ход розги.

Высокий рыжий мальчик, дергая за полы худенького ученика с нежным, девически розовым лицом и светлокаштановыми волосами, дразнил его, выкрикивая нечленораздельные звуки, нечто вроде: "Га-арр-ю", "га-рр-ю".

Очевидно, это должно было означать что-то очень обидное, потому что лицо худенького мальчика залилось густой краской и слезы навернулись на глаза.

- Не смей дразнить меня, Курт! Меня зовут Гарри, и это совсем нe похоже на крик осла.

- Похоже, похоже! - не унимался Курт. И опя-ib выкрикнул имя Гарри "но-ослнному", вызывая смех школьников.

Ко вдруг Курт оборвал своя выкрики: его схватил за шиворот и оттащил от Гарри коренастый мальчик.

- Оставь Гарри в покое! Слышишь?! - строго сказал он.

Христиан Эсте (так звали защитника Гарри) погрозил кулаком Курту и увлек Гарри за собой. Они сидели за одним столом и всегда шли из лицея вместе.

Курт на этом не успокоился бы, но тут прозвенел ззоиок, мальчики разбежались по местам. Ректор Шальмейер, рослый старик с умным, энергичным лицом, одетый в фиолетовую сутану католического священника, не спеша вошел в класс и поднялся на кафедру.

- Лети, - торжественно сказал, ректор, - сегодня классов не б\дст! Наш добрый герцог Максимилиан Иосиф (и ректор Шальмейер перевел глаза па портрет, висевший на стене, а также и на розги) сегодня отрекся от престола.

Класс взволнованно загудел. Мальчики плохо попали смысл сказанного наставником, но обрадовались, что занятий не будет. Рыжий Курт не удержался и закричал:

- Вот если бы герцог каждый день отрекался, было бы совсем хорошо!

Ректор строго взглянул на Курта и продолжал свою речь:

- Я прошу вас, дети, тихо и спокойно разойтись но домам, как полагается при подобном случае. Не толкайтесь на улицах и не приставайте к взрослым с ненужными расспросами. Собирайте книги и тетради... Курт, выйди к доске и прочитай молитву.

Курт подбежал к доске, вытянулся, как солдат, и прочитал латинскую молитву, глотая слова и не понимая их значения. Ректор Шальмейер сделал отпускающий жест и поплыл из класса. За ним побежали мальчики, стуча башмаками по мошепному каменными плитами л вору лицея.

Дюссельдорфский лицей, преобразованный из иезуитской коллегии, помешался в старинном францисканском монастрыре, вдоль стен которого протекал большой приток Рейна - Дюссель. В обветшалом здании лицея пахло сыростью: каменные полы кое-где поросли мхом, в классных комнатах со сводчатыми потолками было холодно и неуютн.). Учителя францисканского лицея были почти все священниками. Они вбивали в головы своих учеников латинский, греческий и древнееврейский языки, историю, геограюию, мифологию и, разумеется, немецкий и французский. Труднее всего приходилось изучать историю и географию. В самом начале XIX века на карте Европы не было ничего постоянного и сколько-нибудь усгойчивою.

Границы больших и малых государе гв то и дело передвигались, жители городов и деревень меняли свое подданство и присягали на верность то одному, то другому властителю. Наполеон Бонапарт, став императором Франции, стремился взять в свои руки судьбы всей Европы. Его огромные армии беспрестанно двигались по дорогам, совершали горные переходы, выигрывали сражение за сражением и подчиняли себе различные страны. Теперь пришла очередь и Германии. Раздробленная на четыреста мелких монархий, измученная рядом опустошительных войн, она не могла сопротивляться воле французского завоевателя. Мелкие немецкие княжества одно за другим оккупировались французской армией, а их правители отрекались от престола и бежали.

Такое событие произошло и в описываемое время, 24 марта 1806 года, в рейнском городе Дюссельдорфе, в столице маленького герцогства Юлих-Берг. Герцог Максимилиан Иосиф покинул свои владения, и на его место воцарился назначенный Наполеоном муж его сестры, маршал Иоахим Мюрат. Французский император охотно раздавал завоеванные земли своим родственникам.

В этот день на Рыночной площади царило большое оживление. Мрачное, серое небо нависало над городской ратушей, зданием театра и чугунной статуей кур4)Юрста Иоганна Вильгельма на коне. Люди толпились у дверей ратуши и читали большое объявление, вывешенное у входа. Это был манифест, в котором бывший курфюрст прощался со своими верноподданными, благодарил их за службу и освобождал от присяги. Курфюрст относился к своим подданным не лучше и не хуже, чем другие немецкис князьки: он так же, как и прочие, заставлял трудиться на себя крепостных крестьян и выжимал подати и налоги из горожан - ремесленников и купцов. Но немецкие обыватели в ту пору были до того раболепны, что не могли и представить себе жизнь без курфюрстов и герцогов, которых они с детства привыкли считать отцами-благодетелями. Вот почему многие из дюссельдорфских жителей искренне огорчались, узнав об отречении старого курфюрста, и не понимали, как же они будут жить дальше.