Борис Лютин - Забытый полигон

Оттолкнув одной рукой последнего зеваку на своем пути к дерущимся, другой, Олег выхватил свой Макаров, и дал два выстрела, один за другим, в воздух. Они прозвучали громко, и гомон сразу затих, драка прекратилась, все смотрели на него, опустив руки.

– Бросай нож, – приказал Олег мужику, наводя на него пистолет. – Руки вверх.

Мужик, скалясь, разжал руку и потянул руки вверх, нож глухо упал на землю.

– Всем разойтись, – держа мужика на мушке, взглядом обведя зевак, скомандовал Олег. Повторять не пришлось. Толпа, шумя, быстро разошлась.

– Вы тоже валите, – сказал Олег мужикам, держа пистолет в их направлении.

К этому времени Коля, Сергей и Нина уже стояли позади Олега, около своих машин.

– Ну, суки, я вас все равно достану, – выдавил из себя тот мужик, который выбросил нож.

– Мы еще встретимся, – тяжело дыша, озираясь, шипели его дружки.

Олег дождался, пока они скроются с глаз.

– Давай по машинам, едем на Шульбу. Здесь не проедем. Да давай живее, пока эти не очухались.

Олег решил сейчас ни о чем не спрашивать и, не теряя время поскорее убраться, пока ситуация еще больше не усложнилась.

Быстро уехать не удалось. Пытаясь напрямую, по бездорожью, в обход всех машин выйти на трассу, которая более-менее свободная виднелась в паре километров, несколько раз застревали у всех на виду. Собственно застревал только «Москвич». Его просто выдергивали на веревке и ехали дальше. На все это уходило время и нервы. Побитые Коля и Сергей ворчали, настроение было ни к черту. Наконец выбрались на трассу, ведущую на Горняк. Проехали километров двадцать. Солнце стало клониться на закат, а в воздухе почувствовался запах гари. Вместе с гарью ветер неизбежно веял радиацией. Лежащий на панели машины дозиметр затрещал чаще. Олег, ехавший впереди всех, нашел подходящий съезд с дороги, и Коля с Сергеем съехали следом за ним. Они отъехали недалеко, метров пятьдесят. По трассе довольно часто ехали машины то в одну, то в другую сторону.

– Что там произошло? – Спросил Олег друзей вылезших из машин.

– Да когда ты ушел, – начал Сергей. – Мы закурили, стоим около машины. К нам мужик подошел, разговорились, потом еще один. Стоим, разговариваем. Вдруг я вижу, кто-то так тихо дверь с Нининой стороны открывает. Я говорю: «Батя, смотри», а сам к этому мужику рванул. Да меня те двое, которые рядом были, схватили и держат. А тот, который в машину залез, вылезает и дозиметр в руках держит, он у бати на сиденье лежал. «Смотри Беляк», говорит и показывает своим.

– А вы? – Спросил Олег Колю.

– Я только это и помню. Меня кто-то по башке долбанул, – берясь за голову и осторожно ее ощупывая сказал Коля. – Я когда очнулся, Серега с ними уже дрался.

– Ага, – подтвердил Сергей. – Я как увидел, что они батю по башке долбанули, вывернулся и давай их лупить. Ну, дальше нечего рассказывать. Дрались, пока ты не появился.

– Понятно.

Олег быстро передал свой разговор с капитаном, свое решение ехать на Шульбинскую ГЭС и если повезет перебраться по плотине на другой берег Иртыша. Возражений не было, чему здесь возражать. Умылись, привели себя в порядок. Обработали полученные в драке раны.

– Кастет, – осмотрев голову Коли, заключил Олег. – Это братки.

– Да это и так понятно.

Разговор не клеился. Женщины еще как-то перекидывались фразами, а мужики молчали. Нечего было говорить. Плохое говорить не хотелось, а хорошего не было.

Раз уж остановились, решили поесть. Женщины на капоте расстелили скатерть. Быстро перекусили, что успели прихватить с собой. Перед тем как двинуться дальше Олег достал переделанный под мелкокалиберный патрон газовый револьвер, в свое время попавший к нему в одной из бандитских разборок.

– Держи, – протянул он Коле. – Мало ли что.

Коля взял.

– Давно не держал, – сказал он, сжимая рукоятку пистолета, слегка покачивая им, оценивая вес. Другой рукой он взял мешочек с патронами, протянутый Олегом и положил в карман.

– Ты тоже поближе ружьишко то положи, – сказал Олег Сергею зная, что у того с собой винтовка «Сайга», хорошая, десяти зарядная, нарезная, с ней Сергей на охоту ходил; гладкоствольный дуплекс двенадцатого и шестнадцатого калибров; и еще обрез шестнадцатого калибра.

– Уже, – коротко ответил Сергей, и они двинулись дальше.

Темнело. Поток машин не становился меньше. Часто по обочинам, или совсем съехав с дороги, стояли автомобили. Видно было, что люди собираются здесь ночевать. Раскладывали сиденья, ставили палатки, разводили огонь невдалеке от машин, не смотря на всю опасность такого занятия. «Скоро и нам надо ночлег искать», – подумал Олег. Но не это его беспокоило. Они не раз ночевали на природе: в лесу, на рыбалке. Детям это нравилось. «Детям…», – остановились мысли Олега. Дети сидели сзади, тесно прижавшись друг к другу, зажатые со всех сторон многочисленными вещами; напуганные, напряженные. Они видели все: людей вокруг, драку, оружие; слышали на остановках разговоры людей, сами шептались друг с другом. С момента как они выехали из дома, Олег с ними почти не разговаривал, некогда было. Даже когда вел машину, мысли были заняты совершенно другим. Они как будто все понимали, как взрослые, не докучали расспросами, не капризничали. Взглянув на них, сердце Олега сжалось, и мысли потекли дальше. Его волновало, что радиационный фон все время повышается и если дальше так и будет, то через пару часов придется надеть костюмы радиационной защиты. А там и ехать в них трудно и останавливаться на людях проблематично. Чтобы покурить или в туалет сходить, об этом даже думать не хотелось. Придется их все равно снимать и ловить дозу, еще, кстати, неизвестно какую. Вскоре совсем стемнело.

– Я писать хочу, – услышал Олег Олин голос и очнулся от грустных мыслей. И тут же она продолжала. – Пап, поехали домой.

– Сейчас, солнышко, – ответил Олег, показывая поворот и сбавляя ход автомобиля.

– Я домой хочу, – вдруг разревелась Оля. – Ну, поехали домой. Я к маме хочу, – потоком затараторила она сквозь слезы, – Где наша мама?

Олег припарковал машину на обочине. За ним остановились Коля и Сергей. Девочка громко рыдала, тонко повизгивая. Олег открыл дверь, взял детей на руки, прижал покрепче. Мокрое лицо девочки коснулась его небритой щеки. Слезы лились из ее глаз, стекая по лицу Олега. Саша не плакал, но тоже крепко прижался к отцу. Олю колотила мелкая дрожь. Вылезли из машин друзья, обступили. Женщины, видя эту картину, тоже тихо заплакали. У Олега самого ком подкатил к горлу. Жаль было детей, жену, друзей, даже родителей, которые не дожили до этих дней. Жаль всех окружающих. Не жаль было только себя. Чувство ответственности давало силы и не позволяло раскиснуть, зареветь как Оленька. Они стояли кругом; три женщины и двое мужчин, как бы образовав защитное кольцо в котором мужчина своим телом защищал двоих детей. Вокруг туда-сюда бегали автомобили, метались между горящим заревом, видневшимся по горизонту на востоке и черной мглой, окутывающей остальное пространство. Огоньки агонии человечества, воплотившиеся в свете фар, обреченно сновали без цели, без направления. Многие огни остановились, сами они думали, что на время, но безжалостный дым медленно, но неизбежно застилающий все вокруг, не оставлял шансов. Большинство окружающих людей этого не знали. Лишь дозиметры застрекотали в машинах Олега и Сергея, извещая о скором конце.