Сергей Иванов - Кентавр на распутье

Все же одну пещеру я решился посетить. Единственный вход в нее скрывался под водой, однако был он широк и не слишком темен, а сама пещера напоминала крытый бассейн, даже с изрядной площадкой у дальней стены. Сквозь высокий ее свод, усеянный многими трещинами, проникал рассеянный свет, и шум прибоя сюда едва доносился. Сумрак, тишина, прохлада. Как раз тут я устроил одну из своих запасных берлог и делить ее не собирался ни с кем.

Но здешний водоемчик, к счастью, оказался пуст. Вдоль покатой стены я всплыл к площадке, выступавшей из воды как раз настолько, чтобы ее не затопляло приливом, и, подтянувшись, присел на краю, избавляясь от снаряжения. Затем прогулялся по длинному уступу, проверяя свои припасы. По первому впечатлению тут тоже все было в порядке. То есть ничего не пропало, а скудная мебель не сдвинута и на сантиметр.

Я уже успокоился, когда добрался до широкого углубления в сплошном камне, специально засыпанного отборным песком, чтоб было где поваляться после купаний. И вот тут затормозил, вздрогнув от неожиданности. На ровном, гладком, ни разу не пользованном мною персональном пляжике возникли отчетливые вмятины. Вот вам и здрасьте!.. Ну, кто лежал на моей постели?

Не отрывая от вмятин взгляда, я приблизился, опустился на корточки. Меньше всего это походило на следы чудища. На моем лежбище явно побывала девица, ухитрившись впечатать свое тело во всех деталях, причем с обеих сторон. И как это удалось ей: водой, что ли, полила, затем еще и разрыла под свои формы? А чуть в стороне оставила оттиск изящной подошвы – дескать, ищи меня по следу. Хороши шуточки!.. А башмачка здесь не припасли? Или хотя бы ласта?

Честно сказать, я испугался. И если б не был уже мокрым, наверно, покрылся бы холодным потом. Собственно, с чего? Странная гостья показала себя шалуньей, но не нахалкой – судя по тому, что не притронулась к чужому. А сюда приплыла, видимо, под водой, обследуя, как и я, береговые пещеры… Ага, с таким достоянием только и мотаться по здешним местам! Как раз на охотничка угодишь. И хорошо, если не обглодает сразу до костей, а растянет удовольствие на год-другой… может, даже приспособит для улучшения породы. Не-ет, не верю я в купальщиц, прекрасных и одиноких, – прошли те времена, если и были. И на розыгрыш это не похоже – слишком уж сложно. Да и кто знает, чем можно меня уесть? Что я, голых женщин не видал!.. Да каждый день.

Усевшись на камень, я задумался. Не многовато ли странностей на квадратный километр и в такой короткий отрезок времени? Ночные огни под водой, загадочные останки, образующие путеводную тропу, теперь еще эти отпечатки… И как увязать всё в систему? Ну, допустим, из морских глубин действительно приплыло нечто. Тогда при чем здесь красотка?

Я представил себе фантастическое существо, хищное, смертельно опасное, неимоверно сильное и тяжелое, слепленное едва не из камня, но внешне похожее на прелестную девицу с плавниками по бокам ног, расходящимися вокруг ступней в роскошный хвост… Еще бы позу покрасивше, и готова картинка в духе Валеджо. Эдакая русалочка-людоедка. И что же светилось в ней: глаза-фары, габаритные фонари на пятках? И как умяла она за один присест целого дельфина? Не говоря о паре дюжин рыб.

Мне вдруг послышался за спиной хрустальный смех. Круто обернувшись, успел заметить радужное сияние, затухающее в дальнем углу над самой водой. Или тоже глюки? Дьявольщина!.. Здесь только сирен не хватало.

Мне не пришлось заливать песочные формы гипсом, чтобы воссоздать затем чудесную фигуру в своей мастерской. (Можно и в мраморе, почему нет?) Хватило провести над ними сканером, припасенным в секретной нише. А уж как возникли они тут, будем разбираться после. В конце концов, некоторые тайны и сами рассеиваются с течением времени.

По крайней мере на моей скале все оставалось как прежде. Ополоснувшись пресной водой, я вернулся в кабинет и подсел к пульту, не утруждая себя одеванием. К этому сроку Лазер вполне мог доплюхать до следующего «партнера», и было любопытно, подтвердится ли моя догадка.

Разумеется, она подтвердилась: Лазер предсказуем до омерзения. Одиночек вроде меня (чтобы вкалывали за троих, но жрали в меру) в городе не оставалось, а из банд лучше выбрать поплоше, где тебя, может, не обдерут как липку. И наш умник выбрал так выбрал! По принципу «рыбак рыбака».

Присутствовать при разговоре я не пожелал – поставил на запись, чтобы прокрутить затем на двойной скорости. И, подкрепившись фруктами, занялся вчерашними заказами, рассчитывая управиться с ними до обеда. Однако и в этот раз меня не отпустили далеко. Только я набрал обороты, погружаясь в Океан все глубже, как меня выдернул наружу звонок. Я чуть не выругался: да что такое? То никого целыми неделями, а то один за другим, как на приеме. Может, сегодня праздник какой? Или в лесу что-то сдохло… что-то громадное, по-видимому. И кто мог звонить в такое время, да еще по личному каналу? Ведь пустыня кругом… точнее, руины. Старые связи рвутся одна за другой, новые не возникают.

Потом сообразил: конечно, это Лана, – кто ж еще? Опять про меня вспомнила. Теперь-то по какому поводу?

И вправду, щелкнув по клавише, увидел на экране ее истонченный лик, обрамленный облаком светлых кудряшек. Губы искривлены в мучительной полуулыбке, глаза блестят влагой.

– У тебя все хорошо? – спросила она с надрывом. – Милый, ты здоров?

Я так и не научился понимать, отчего Лана впадает в патетику: из-за лишних градусов или по причине депрессии. Но каждый раз ежусь от таких ее интонаций.

– Даже слишком, – ответил я, действительно испытывая неловкость за свой организм. Большинство прежних приятелей обзавелись серьезными болячками, некоторые даже успели помереть, – один я как заговоренный.

– Ты ничего не хочешь сказать мне?

Знаю, знаю, что ей хотелось бы услышать!..

– Об здоровье? – удивился я. – Дык про него много не расскажешь – це ж не болезни.

– Не ерничай, – попросила Лана. – Ты по-прежнему один?

– Ну, если не считать Хана…

«И Инессы», – следовало бы добавить. Или не следовало? Зачем Лане знать?

– А что так? – продолжала она словно бы с участием. – Это ведь ненормально, неправильно…

Ну да, надо себя заставить. Опять же, воды некому будет подать. Если я взвою, что недужен и пропадаю в тоске, – это ее утешит?

– У меня не осталось ни желаний, ни надежд, – сказал я. – Уж не жду я в гости никого.

– Род, – вдруг молвила женщина, – ты прости меня, ладно?

– За что это?

– Прости… – повторила она и отключилась.

И чего приходила? Ах, Лана, Лана, милая моя!.. Ладно, у меня работа.

Черта лысого!.. Только я собрался с мыслями, а чувства затолкал поглубже в себя, чтобы не мешались, как по ушам ударила певучая трель. И это уже был деловой вызов, причем одного из немногих клиентов, кого я впускал напрямую. Я нажал клавишу, и главный экран вспыхнул, показав звонившего едва не во весь рост: русые волосы, зачесанные назад в крутую волну, жесткое лицо, облагороженное кудрявой бородкой, квадратная литая фигура, ухоженные руки в перстнях, больше похожих на кастеты, добротный наряд, пригодный как для гулянки, так и для боя. Бородач восседал в высоком кресле, вполоборота ко мне, и первые секунды, пока хранил неподвижность, смахивал на портрет самодержца.