Филип Фармер - Дэйр (другая редакция)

Джек с возросшим уважением оглядел ценный трофей и с трудом затолкал его в карман:

— Спасибо, конечно! Но вряд ли он пригодится мне здесь, в кадмусе. А уходить я пока не собираюсь. Ты полагала иначе?

— Ну конечно же! Нам обоим нужно немедленно сматывать удочки! И бежать сломя голову! Солдаты скоро начнут подкопы для закладки мин. Они доберутся до нас, Джек, готова спорить на что угодно! И перебьют здесь всех! Ну, пожалуйста, Джек!..

Юноша был непреклонен: — Я остаюсь! Не бросать же здесь отца одного.

— Отца? Или все же сирену? Неужели у тебя действительно любовь с нею? Ну как ты мог? Неужто и впрямь, как поговаривают знающие люди, сирены умеют искусно раскидывать амурные сети?

Джек вспыхнул:

— А тебе-то что за дело до этого? Короче — не могу я оставить отца, а ходить он еще не в состоянии!

— Это бессмысленный, пусть даже и благородный жест! Отца все равно не спасти, но себя-то — зачем губить? Я ухожу немедля, Джек!

Подошел высоченный рыжий сатир с небольшим кожаным саквояжем:

— Пора, мисс О'Брайен! Солдаты совсем рядом.

Полли снова обратилась к юноше:

— Последняя возможность, Джек! Сайфай проведет через горы.

Джек упрямо помотал головой.

— Вот же дурень! — раздосадованно бросила на прощание Полли и поспешила за проводником.

Джек проводил девушку взглядом. А когда беглянка вместе с проводником скрылась за поворотом коридора, вернулся к отцу. Чуть погодя пришла Р'ли вместе с О'Регом.

— Солдаты завершили окружение кадмусов, — сообщил Слепой Король. Капитан Гомес и мистер Чаксвилли выдвинули ультиматум. Они требуют немедленной экстрадиции. Всех, получивших убежище, без исключения. Я отправляюсь на переговоры.

Обняв и поцеловав дочь, Слепой Король вышел.

— Почему вы ведете себя так, словно видитесь последний раз в жизни? — удивился Джек.

— Я всегда целую отца, даже расставаясь с ним всего на несколько минут. Как знать? Мы живем в таком беспокойном мире… А сейчас всем нам действительно угрожает серьезная опасность. Смертельная, Джек!

— Пожалуй, нам с отцом лучше сдаться самим, — заметил Джек дрогнувшим голосом. — Не хочу, чтобы из-за нас двоих убивали ни в чем неповинных…

— Не смей даже думать об этом, Джек! Да никого ты и не спасешь подобной жертвой! Эти таррта («пришедшие следом» на жеребякском; Джек знал это слово) жаждут как вашей, так и нашей крови. Они здесь, чтобы убивать.

Чтобы дать выход тревожным предчувствиям, Джек стал мерить помещение шагами. Р'ли, устроившись на шкурах поудобнее, достала гребень и принялась приводить в порядок прическу. Ее спокойствие и самообладание почему-то вызвали у Джека раздражение. Не сдержавшись, он бросил ей:

— Вы что, и в самом деле не люди? Как можно оставаться столь хладнокровным, когда там Бог весть что творится?..

— Именно сейчас и следует держать себя в руках и сохранять хладнокровие, — с улыбкой ответила Р'ли. — Что толку изводить себя понапрасну слезами да страхами? Если бы я могла что-то предпринять, то не сидела бы сложа руки. Но ничего сделать покуда я не в силах. Потому и сдвигаю тревоги в уголок своего сознания. Они со мной, они никуда не делись. Но я как бы набросила на них защитный покров.

Джек по-прежнему недоумевал.

— Милый, если бы ты прошел Посвящение, то вел бы себя точно так же, пояснила Р'ли. — И стал бы куда счастливее, поверь.

В комнату вошла незнакомая сирена:

— Джек Кейдж, О'Рег настоятельно просит вас выйти из кадмуса, чтобы показаться на глаза людям. Чаксвилли и капитан Гомес утверждают, что вы мертвы, злодейски убиты нами, и грозят отмщением. О'Рег просил добавить также, что вы вправе отказаться, если не пожелаете.

— А они ведь знают, что Полли была здесь, — спохватился Джек. — Ее, надеюсь, не требуют?

— Полли уже там, снаружи. Солдаты появились раньше, чем предполагалось, и она не успела выбраться вовремя.

— Я с тобой, Джек! — вскочила Р'ли.

— Думаю, не стоит, родная! Это требование может оказаться обыкновенной ловушкой, предлогом, чтобы Полли и меня выманить наружу и арестовать. При этом могут пострадать и случайные свидетели. Лучше оставайся здесь!

— Я иду с тобой, и не спорь понапрасну!

По пути к выходу из кадмуса Джек спросил у посланной за ним сирены:

— А что осаждающие говорят о моем отце?

— Гомес требовал предъявить мистера Кейджа тоже. О'Рег отказался наотрез, сославшись на его нездоровье. И сумел склонить Гомеса к компромиссу. Тот согласился удовлетвориться заверениями сына, что с его отцом все в порядке и он в безопасности.

— Ох, чую, дело нечисто! — заметил Джек. — С чего бы это им вдруг за нас волноваться? Если уж мы попросили убежища, то тем самым вывели себя из-под юрисдикции дионисийских властей. Так что за дело им теперь до нас и нашей безопасности?

— Сомневаюсь, чтобы они так уж переживали за вас, — откликнулась Р'ли. — Просто ищут повод для ссоры, казус белли. А наша задача постараться их умиротворить. Хотя на самом деле вряд ли это удастся.

— Мы не так уж беспомощны, — добавила провожатая. — Вместе со Слепым Королем наверху полсотни искусных воинов. Так что если таррта вероломно попытаются схватить вас или предпримут атаку на кадмус, — они еще узнают почем фунт лиха!

Солнце поднялось уже над кромкой леса и заливало луг особенно ослепительным после сумрака кадмуса светом. О'Рег с группой вооруженных луками сатиров занимал позицию возле самого выхода. Полли держалась за спиной Слепого Короля.

Переговоры с О'Регом вели двое — командующий гарнизоном Сбейптаху капитан Гомес, светлоусый крепыш в полных боевых доспехах и уставном кильте и почему-то с обнаженной шпагой в руке, и Чаксвилли. Поодаль выстроились широкой дугой никак не меньше сотни солдат и почти столько же штатских, среди копий которых поблескивали кое-где и стеклянные стволы мушкетов.

Увидев Джека, капитан Гомес оживился:

— Вас удерживают там силой, против воли, мистер Кейдж? Жив ли ваш отец? Отвечайте смело и откровенно, как на духу!

Джек набрал в грудь воздуху и… Слова застряли в глотке.

Лишь сейчас, под взглядом сотен человеческих глаз, он окончательно прозрел, в полной мере постиг наконец, что же с ним такое стряслось… Всего лишь несколько слов — и он изменник. Нет, куда хуже обычного предателя, ведь переметнулся-то он на сторону врагов рода человеческого, бездушных, отвергающих Господа тварей. Он будет отлучен от Церкви, предан анафеме, проклят навеки! Костра не миновать! Его имя отныне и во веки веков станет для людей бранным словом…

Р'ли мягко коснулась плеча Джека.

— Я понимаю, каково тебе сейчас, Джек, — шепнула она. — Разом утратить все, отрубить прошлое… Вряд ли такое по плечу человеку. Я пойму, как бы ты сейчас ни поступил.