Филип Фармер - Дэйр (другая редакция)

— Это же отцов клинок. Уходя на дракона, я рискнул позаимствовать его без разрешения. И даже не представляю, что услышу от отца по возвращении. Но готов поспорить, что он запрет ятаган понадежнее и мне не видать его больше, как собственных ушей.

Эд пожал плечами, многозначительно хмыкнул и распрощался.

Джек проводил родственника неприветливым взглядом. Затем тряхнул головой, как бы отгоняя от себя кошмарное наваждение, и тронулся в путь.

Уолт Кейдж выбрался из амбара и широкими шагами двинулся через двор. Утопая на каждом шагу во влажной унавоженной почве, громко зачавкали тяжелые башмаки. Из-под ног брызнули гогртунчики, будоража все поместье заполошными воплями. Вдали от страшных великанских ног они останавливались и пялили на миновавшую их опасность свои огромные голубые, почти по-человечьи укоризненные глазища. Гоготуячики шатко переступали на своих длинных голенастых ходулях, вскидывая рудиментарные крылышки, по виду схожие со слегка увеличенными лягушечьими ластами, и жалобно задирали к небу мокрые перемазанные клювики. Кормящие мамаши оглашали воздух своим скрипучим зовом, скликая птенцов на очередную трапезу к разбухшим вислым сосцам между ног. Ревнивые несушки, наскакивая на кормилиц, покусывали их мелкими острыми зубками и, спасаясь от петушиного гнева и праведного возмездия, сломя голову неслись обратно к гнездам. То тут, то там вспыхивали петушиные бои; самцы кружились в ритуальном танце, щипались и, сшибаясь, лупили друг друга лапами и крыльями, но не всерьез — природную их агрессивность смягчили века мирной домашней жизни.

Над всем хозяйством витал неистребимый густой дух — нечто среднее между запахами бидона с требухой, забытого на жарком солнце, и мокрой собачьей шерсти. Он перешибал все прочие и перехватывал даже самое закаленное дыхание. Но безмятежные пичуги жили в самом эпицентре и чихали на смрад с высокого своего насеста.

Уолт Кейдж тоже не удержался и чихнул. Раздраженно плюнув в направлении смердящего птичника, он тут же устыдился своего поступка. Бессловесные твари ни в чем не виноваты — тем более что их мясо и яйца пахнут вполне приятно, хороши на вкус, а уж о пользе — в смысле звона наличных — и говорить не приходится.

Кейдж уже поднимался по ступенькам крыльца, когда вспомнил о грязи на башмаках. Кейт просто убьет, если снова натаскать ей навоза в прихожую. И Уолт свернул прямо в контору. Билл Камаль, эконом поместья, наверняка давно ждет там.

А тот, сидя в хозяйском кресле и водрузив загаженнную обувь прямо на конторку, безмятежно попыхивал трубкой. Заслышав шаги, вскочил, да так стремительно, что опрокинул кресло на пол.

— Можешь продолжать! — буркнул Уолт. — Мне это ничуть не помешает.

Пока Камаль неловко поднимал кресло, Кейдж протиснулся мимо и тяжело плюхнулся на стул.

— Что за ужасный день! — простонал он. — Все прямо из рук валится. Как я ненавижу стрижку этих мерзких единорогов! А жеребяки! Ежеминутно устраивают передышки, чтобы хлебнуть винца нового урожая!

Билл, сделав вид, будто поперхнулся, откашлялся и деликатно выпустил струйку дыма в сторону.

— Да не тревожься ты так за мои легкие! — проворчал Уолт. — Или боишься, учую запах? Не волнуйся — я и сам уже принял сегодня стаканчик-другой.

Билл зарделся от смущения, а Уолт потянулся к столу и сграбастал карандаш:

— Что ж, давай приступим.

Вдохновенно закатив глаза, Камаль принялся рапортовать:

— Все плуги уже оснащены новыми лемехами медного дерева. Наш поставщик из Сбейптаху обещал прислать на пробу несколько новых — из каленого стекла. Весьма недорого. Их доставят сюда примерно через неделю — как только прибудет торговое судно. Уверяет, что они прослужат вдвое дольше, чем деревянные. Я намекнул, что возможен оптовый заказ — если оправдаются ожидания… Не возражаете? А он обещал дополнительно скостить десять процентов стоимости заказа, если мы порекомендуем новый материал всем в округе. Гуртоправ сообщает, что из тридцати жеребят-единорогов он отобрал всего лишь пяток. Да и в этих-то не уверен пока — удастся ли поставить под плуг. Вы же знаете, как своенравны и недоверчивы эти твари.

— Разумеется, знаю! — брюзгливо вставил Уолт. — Ты что же, полагаешь, двадцать лет на ферме меня ничему не научили? О Дионисий, до чего ненавижу я весеннюю пахоту, как отвратны мне все эти единороги! О, будь у меня хоть одна скотина, способная работать, а не рваться в лес всякий раз, когда над ее головой мелькнет тень сбейпташки!

— Пасечник доложил, что, судя по гулу в ульях, рой уже проснулся. Общее количество пчел по его оценке — пятнадцать тысяч. Вылет ожидается на следующей неделе. Взяток зимнего меда на сей раз поскромнее — детва расплодилась, пришлось выкармливать.

— Меньше меда — меньше денег. Нет ли известий повеселее? — скривился Кейдж. — Ну, пожалуй, через год мы с лихвой вернем нынешние потери — пчел-то станет больше.

— Пошевели малость мозгами, Билл. Новые пчелы ведь не перестанут плодиться — и новая детва сожрет весь заготовленный мед. Так что не рассказывай сказок о грядущем медосборе.

— Но Пасечник считает иначе. Он уверяет, что раз в три года матки пожирают избыточный приплод и меда остается больше. Следующий год как раз такой.

— Ну и ладно! — подвел черту Уолт. — Рад, что хоть что-то идет на лад. Но наверняка на будущий год опять поднимут подать, и на уплату за большой взяток мы денег не наскребем. Последние годы просто подорвали хозяйство.

Билл глянул невыразительно и продолжил:

— Птицебой извещает, что сбор яиц ожидается примерно такой же, как обычно — около десяти тысяч. Разумеется, при условии, что не натворят бед василиски и прочие оборотни. Если же вся эта нечисть сильно размножится, удачей станет и половинный сбор.

— Так я и знал! — схватился за голову Уолт. — Вот как чуяло мое сердце! Чем только расплатимся за новые лемеха? А ведь я надеялся еще и экипаж прикупить!

— Но ведь мы пока не знаем — может, сбор будет не хуже прошлогоднего! — удивился Билл.

— Послушай, эти сатиры спят со старушкой Природой! Они знают ее, как человек свою жену! — разгорячился Кейдж. — И даже лучше! — прибавил он, припомнив собственную супругу. — Если Птицебой только предполагает, что оборотни расплодятся, то так тому и быть — можешь не сомневаться! Мне еще предстоит, кроме всего прочего, платить за сторожей из гарнизона Сбейптаху, а может, даже раскошелиться на большую псовую охоту!

Камаль сморщил лоб и выдул большое дымовое колечко, как бы в знак протеста против излишнего хозяйского доверия к приметам вайиров.

А Кейдж глубокомысленно прищурился и принялся пощипывать свою густую черную бороду, точно избавляясь с вырванными волосками от дурных вестей и тревожных мыслей.