Сергей Сухинов - Звездная застава

Но в народе ходит и другая легенда… Так уж устроены люди — не хотят они верить, что все сделанное их предками глупо и преступно. Инженеры продолжают тайно верить в мудрость Ронуса Белиуса, в то, что он не ошибся, включив Излучатель. Нам, простым горожанам, хочется гордиться своим прошлым, а не стыдиться его… Сегодня утром я прочитал дневник Белиуса и убедился, что мы не ошиблись в своих ожиданиях. В нем не хватало нескольких вырванных листов — это именно те страницы, которые нашли вы с Мартой. И я догадываюсь, кто это сделал…

Игорь вспомнил кинжал, вонзенный в портрет Ронуса Белиуса, и сказал:

— Нейт Горскин? Судя по записям Белиуса, этот субкапитан был крайне опасным человеком. Старый аристократ затеял с ним какую-то опасную игру — и, видимо, выиграл!

Харонт согласно кивнул:

— Горскин поначалу добился своего. Более двадцати лет он вместе с Белиусом возглавлял строительство Излучателя, который постепенно обрел черты Города. Правительство Кардиании наделило субкапитана большими полномочиями. Этот властный, безжалостный вояка стал настоящим злым гением для мягкого и интеллигентного ученого. Горскин контролировал каждый его шаг, заставлял инженеров и рабочих трудиться днем и ночью, недовольных бросал в тюрьмы, подвергал жестоким пыткам. Но дело двигалось медленно… И вот настал день, когда разъяренный Горскин выехал из Города в столицу. Он больше не сомневался, что Белиус — саботажник и предатель, а излучатель давно готов к первому испытанию. Накануне ученый узнал, что в лучшем случае ему грозит пожизненное заключение. Горскин прямо заявил, что едет к Президенту за головой ученого. А через неделю до Белиуса дошли сведения, что война все-таки началась. На Шарию были сброшены первые атомные бомбы… Корин был ошеломлен:

— Атомные бомбы? Вот уж не думал, что майорийская наука достигла такого уровня… Кроме того, для Майоры этот путь был запретным — ведь испокон веков у вас существовало суровое табу на убийство людей!

— Не будьте наивным, — горько ответил Харонт. — Разве военную машину можно остановить какими-то заветами далеких предков? Белиус узнал от своих друзей, что Военная Академия ведет разработку страшного оружия, и понял, что Майора стоит на краю пропасти. Остановить правительство могло только еще более мощное оружие. И тогда он послал своего друга Сойренца с доносом на свои исследования. Как он и ожидал, Президент клюнул на эту приманку. Излучатель имел массу преимуществ по сравнению с атомным оружием: он не уничтожал промышленные объекты противника, не заражал землю и воздух радиоактивными отходами, не убивал рабочую силу. Но не все военные были с этим согласны — и атомные бомбы обрушились на бедную Шарию…

Узнав об этом, Белиус немедленно отдал приказ закрыть ворота Города и приступить к внеплановому испытанию Излучателя. Правительственная комиссия, состоявшая из аристократов, резко запротестовала, но Белиус не желал ничего слышать. Пока инженеры готовили машины к работе, ученый спустился в подземную тюрьму, чтобы встретиться со своим бывшим соратником Байдиром, незадолго до этого арестованным за саботаж. Послушайте, Игорь, как сам Белиус описывает эту сцену, и для вас все станет ясно…

Харонт подслеповато прищурился и, придвинув поближе светильник, начал медленно читать древнюю рукопись:

«…Оказалось сложнее, чем думал. Я повернул ключ в замке, отворил обитую железом дверь и вошел в темную камеру. Было душно, в воздухе плавали тяжелые запахи. Удивительно, как быстро господа военные умеют сооружать подобные тюрьмы везде, где ступает их массивный сапог! Вот и под моим Излучателем выстроены камеры — естественно, без моего ведома.

Рядом звякнули цепи, и хрипящий голос умоляюще произнес:

— Воды! Ради всего святого — воды!

Хорошо, что я захватил с собой фляжку! Подойдя к стене, я увидел в свете моего факела груду соломы. На ней лежал человек. Это был Байдир, мой самый талантливый ученик, — но в каком виде!

Глаза его, запекшиеся кровавой коркой, не открылись даже тогда, когда я прижал горлышко фляжки к его разбитым в кровь губам. Байдир застонал и сделал несколько судорожных глотков. Затем он с трудом раскрыл израненные внешние веки. И сразу же резко оттолкнул фляжку щекой, так что она со звоном упала на плиты пола. Драгоценная влага темным ручейком заструилась по глубокой щели, уходя в пол.

Я, естественно, и пальцем не пошевелил, чтобы поднять фляжку; не сделал этого и Байдир.

— Даже воду не хочу принимать из твоих рук, чудовище, — прошептал он.

Вот, господа, какой бывает человеческая неблагодарность! Правду говорили философы: человека узнаешь до конца в тот момент, когда перед смертью просишь у него стакан с целебной настойкой…

— Поговорим спокойно, Байдир, — сказал я, задыхаясь от отвратительного запаха гнили, который источали сырые стены подвала. — Быть может, это ваш последний разговор с человеком перед уходом в никуда…

— Человеком? — усмехнулся Байдир. — Неужели вы именуете себя этим гордым титулом? Запомните, Белиус, вы талантливый ученый, быть может, даже гениальный, но до звания человека вам далеко!

За последние двадцать лет, господа, я вынес множество оскорблений, немыслимых для моего положения в обществе, но я научился терпеть. Терпеть, сжав губы, и ждать своего часа! И теперь, когда мой час пробил, терпение мое было безгранично.

— Пусть так, — сказал я кротко, — пусть так. И все же мне любопытно поговорить с моим ближайшим соратником, которому я безгранично доверял многие годы и который едва не взорвал Излучатель — дело всей моей жизни.

— Об этом я и толкую, — вновь усмехнулся Байдир. — Каково главное дело человека, таков и он сам. Только хладнокровное чудовище вроде вас, Белиус, могло вместе с вояками строить Излучатель. Сколько раз на общих собраниях вы с Горскином гневно осуждали шариан, сотворивших полчища летающих «драконов» — тех, что несут огонь и забвение? Но чем вы сами были лучше? Ударив Излучателем по бедной Шарии, вы погрузили бы процветающую державу в первобытный мрак!

— Мрак — это еще не гибель, — сказал я. — Вы слышали что-нибудь об атомной бомбе?

— Да, — помедлив, ответил Байдир, презрительно глядя на меня. — Я — один из руководителей тайного общества пацифистов.

Признаюсь, господа, я был потрясен. Пятнадцать лет я прожил с этим славным, талантливым человеком и, как оказалось, совсем не знал его! Общество пацифистов… Люди, покрытые завесой тайны, проклятые всеми правительствами Майоры! Противники любых методов ведения войн, пацифисты внедряли своих агентов во все военные ведомства и наносили неисчислимый вред обороноспособности стран. Они уничтожали чертежи и модели новых видов вооружения, призывали с помощью листовок молодежь отказываться от службы в армии, подрывали боевой дух войск. И Байдир, мой славный, веселый друг, был одним из этих преступных фанатиков!