Антон Антонов - Гуманное оружие

Командир полка, с тех пор как Богатырев видел его рано утром (или, скорее, поздно ночью), постарел, наверное, лет на десять. И было отчего. Потерять за какой-то час половину машин полка – это не шутка. И хотя никто не возлагал на полковника вину за это, сам он был на грани того состояния, в котором настоящие офицеры пускают себе пулю в лоб.

А в том, что полковник Муромцев – настоящий офицер, никто в части не сомневался.

Утром он сам рвался лететь на перехват «цели 30» вместе со своими ребятами, но «сверху» намекнули, что на земле от него будет больше пользы.

А теперь он даже не знал, кто из парней сумел катапультироваться, а кто нет. Отзвонились с земли далеко не все.

Точно было известно, что погиб Юрка Барсуков. Его останки нашли среди обломков самолета. То ли он упустил момент, когда еще можно было катапультироваться, то ли до последнего пытался спасти машину – только не оставалось никаких сомнений в том, что у полка есть боевые потери.

Но окончательно добил полковника приказ о срочном перебазировании полка на чужой аэродром поблизости от Санкт-Петербурга.

– В районе Питера собирают все боеспособные самолеты, – сказал он Богатыреву. – Готовится войсковая операция с массированным прикрытием с воздуха.

Эти слова он произнес обычным тоном командира, который вводит в курс дела своего подчиненного. Но потом в сердцах махнул рукой и добавил с угрюмой обреченностью:

– Положат всех – и нас, и пехоту!

До него уже дошли сведения о потерях авиации при высадке одного десантного батальона. И теперь он прикидывал, на сколько надо умножить эти потери, если речь идет о прорыве сухопутных войск на широком фронте.

Только одна мысль удерживала полковника от прямого нарушения субординации и желания высказать командованию все, что он об этом думает. И уж на этот раз он ни за что не останется на земле.

Он поднимется в воздух вместе со всеми, даже если для этого придется нарушить прямой приказ командования. А там уж как бог решит.

– Еще несколько человек должны вернуться в часть до вечера. А самолетов мало. Молодые рвутся в бой, но я не хочу их выпускать. У вас хотя бы опыт есть.

– Да какой там, к черту, опыт, – сокрушенно отозвался Богатырев. И почему-то снова вспомнил утехи у озера с горячей пейзанкой, которые отняли у него часа полтора.

И вот ведь странно – теперь-то он твердо знал, что эти полтора часа ничего не решали. Даже если бы он приехал на полтора часа раньше, все равно пришлось бы тупо сидеть и ждать.

Но почему-то эти потерянные без малого сто минут именно теперь вызывали у майора особенно острые угрызения совести.

Может, оттого, что, пока он барахтался с Любовью в камышах, Юрка Богатырев совсем неподалеку догорал в болоте вместе со своим самолетом.

Они вроде и не были друзьями, но все равно это видение пылающего «мига» с человеком в кабине не давало покоя.

Война начинается тогда, когда от ее выстрелов гибнет первый солдат.

Московские радиостанции уже разобрались в том, как действует голубой град, и внесли поправки в сообщения о потерях. Теперь они говорили не о погибших, а о пораженных. И даже просочились сведения о том, что их можно вернуть к жизни с помощью инопланетного противоядия.

Но Юрку Барсукова ничто не могло оживить.

А значит, война началась всерьез.

Информация о противоядии просочилась в прессу, разумеется, благодаря Марии Петровне Богатыревой – своим коллегам по региональному центру медицины катастроф она позвонила по сотовому из леса.

Богатырева укрылась под сенью этого леса не одна. С нею было еще несколько пленников – преимущественно девушек, которые добежали до самоходного трапа в чем мать родила.

Одна из них – красивая стюардесса с лицом и телом фотомодели – села за руль и очень удачно довезла пассажиров до самой границы летного поля. Трап навис над забором, и некоторые смелые девчонки прыгали с него на другую сторону.

Сорокалетняя Мария Петровна на такой подвиг не решилась, хотя находилась в более выгодном положении, поскольку была одета и обута.

Она повисла на краю трапа на руках, сократив тем самым высоту падения, и благополучно совершила мягкую посадку.

Мобильная связь все еще продолжала функционировать, и Мария Петровна не стала терять времени зря.

Первым делом она позвонила в госпиталь, где лежала ее дочь Алена, и осведомилась, как проходит лечение.

Ей как врачу честно ответили, что оно не продвигается никак. Лекарства не помогают, и возникают резонные сомнения, стоит ли применять их вообще. Попытки методом тыка лечить болезнь, природа которой неизвестна, могут только навредить.

– Совершенно справедливо, – сказала Мария Петровна и добавила тоном, не терпящим возражений: – Лечение надо немедленно прекратить. У меня с собой несколько тысяч доз препарата, который специально предназначен для реанимации пораженных. Мне нужна машина, чтобы как можно быстрее доставить его в госпиталь.

Через полтора часа, когда машина увозила Марию Петровну на север по Пулковскому шоссе, об инопланетном противоядии знали уже все: от начальника регионального центра медицины катастроф до президента в Кремле. Так что инъектор у Богатыревой попытались сразу же отобрать.

Ей помогло то, что в схватке за препарат схлестнулись представители трех ведомств – МЧС, ФСБ и армии. Они все прибыли на место рандеву на своих машинах, составив эскорт госпитальному реанимобилю. И их нежелание уступить друг другу позволило Марии Петровне прыгнуть в реанимобиль и умчаться под сиреной.

Эта героическая женщина сумела убежать от инопланетян – что ей какие-то земные спецслужбы!

Силовики немедленно ринулись в погоню, но «скорая» с форсированным двигателем ничуть не уступала преследователям в скорости.

А тут еще навстречу кавалькаде, рвущейся в Санкт-Петербург, катила в южном направлении колонна армейских машин. И сверху на нее пикировали «летающие тарелки».

Пришельцы засекли концентрацию войск по обе стороны от своего барьера и всячески старались ее сорвать.

– Гони! – страшным голосом крикнула Богаты рева шоферу, и реанимобиль проскочил опасный уча сток, тогда как преследователи угодили под струи белого града.

Оглянувшись, Мария Петровна увидела, что преследователи отстали и «тарелки» тоже остались позади.

Удача и в этот раз ей не изменила.

После таких приключений ее уже не могло остановить сопротивление госпитальных врачей, которые твердили, что не могут допустить использование непроверенного препарата, – тем более если этот препарат имеет инопланетное происхождение.

– Вам как специалисту по внеземным инфекциям должно быть хорошо известно, чем это чревато, – говорил главврач госпиталя, осведомленный о роли доктора Богатыревой в экспертной группе по проблеме поиска внеземной жизни.