Антон Антонов - Пепел наших костров

– Поедешь со мной.

– Куда? – поинтересовался вице-премьер.

– На встречу, – неопределенно ответил Казаков.

– С кем? – не успокаивался Востоков.

– С криминальными авторитетами.

Востоков продолжал задавать вопросы, но Казаков отвечал все так же односложно и непонятно. Вице-премьер понял так, что они едут договариваться о разделе сфер влияния в столице, и решил поехать – опять же ради научного интереса, чтобы быть в гуще событий.

Они погрузились в президентскую машину и на большой скорости покинули Кремль.

– Куда мы едем? – снова задал вопрос Востоков.

– Прямо, – буркнул генерал, явно давая понять, что больше не собирается разговаривать на эту тему.

Однако весь предыдущий разговор Востоков принял за чистую монету. И не очень обеспокоился даже, когда машина, почти не сбавляя скорости, въехала во двор Лефортовской тюрьмы. Мало ли – может Казаков решил выпустить на свободу каких-то перевербованных авторитетов. Или наоборот, с помощью Востокова завербовать кого-то, чтобы потом использовать для разложения или разобщения криминальной среды.

Но Востокова ожидало большое разочарование. На входе в тюремный корпус ему заломали руки, быстро и профессионально обыскали и объявили:

– Вы арестованы!

– По какому обвинению? – пытался качать права вице-премьер, теперь уже бывший.

– По подозрению в государственной измене, – огорошили его чекисты, и Востоков счел за благо заткнуться.

Государственная измена – это серьезно. По такому подозрению его и правда могли расстрелять без суда и следствия. Так что лефортовская одиночка – это вовсе не худший вариант.

То, что отряд валькирий под предводительством Жанны Аржановой добрался до Клондайка без проблем и потерь, объяснялось элементарной логикой. Бандиты не нападали на караваны, которые следовали в восточном направлении. Не было смысла – ведь эти караваны не везли золота. А солдатские кордоны на пути к Шамбале давно разбежались. Те воины, которые остались в здешних лесах, превратились, по сути, в бандитов, и тоже охотились только на тех, кто следовал с гор с добычей.

Правда, один раз на валькирий попытались напасть какие-то темные личности, которым хотелось заполучить лошадь и верблюда. Но их было мало, и валькирии отбились за пять минут. Одна девушка получила легкое ранение, и ее везли дальше на верблюде, а штатная колдунья отряда на привалах заговаривала рану и прикладывала к ней «белую землю».

Насколько тут помогали магические заклинания, сказать трудно, а вот «белая земля» несомненно обладала целебными свойствами. Заживляющее действие белого пуха биологи обнаружили давно, и хотя его становилось все меньше даже в нижних слоях почвы на полянах и луговинах, «белая земля» все равно успешно применялась при лечении ран и царапин.

Засыпая у костра под шепот колдуньи, валькирии чувствовали себя настоящими воинами древней эпохи, когда еще не было врачей, и раны лечили травами и заговорами.

– Охрани, оборони, сила небесная, изгони хворь черную, излей кровь темную. Трава сладкая, земля белая, вода ключевая! Уйми жар, очисти кровь, омой тело, успокой душу…

Колдунья в прошлой жизни зарабатывала на хлеб тем же самым ремеслом, широко используя в работе книгу одного известного экстрасенса «Я не я, колдун не знахарь». На самом деле книжка называлась «Я не колдун – я знахарь», но на обложке слова были расположены так причудливо, что удобнее было читать наоборот.

Колдунья была молода и красива, но слегка помешана на ведической культуре славян. Всюду таскала за собой «Велесову книгу» – «Библию славянского язычества», которую, по мнению серьезных историков, сочинил известный фальсификатор Сулакадзев в 19-м веке. К счастью, в отряде валькирий не нашлось никого, кто бы мог колдунье об этом сказать – иначе воительницы наверняка увидели бы обряд наведения порчи с непредсказуемыми последствиями.

Колдунья верила в «Велесову книгу» фанатично и пыталась насаждать славянское язычество среди валькирий, которые не особенно возражали. Как истые язычницы, они были готовы поклоняться и Перуну, и Одину, и Митре и Кришне.

Жанна Аржанова предпочитала Митру, потому что вычитала в одном детективе, который подарил ей Востоков еще до революции, что Митра был истинным богом альбигойцев, а Христос служил им только для маскировки. Конрад, тевтонский рыцарь католического вероисповедания, вступался за Христа, но не очень яростно, потому что Жанна была ему симпатична.

Правда, тевтонскому рыцарю предводительница валькирий отказала в плотской любви точно так же, как ирландскому воину Григ о'Рашу, и пришлось немцу довольствоваться Женькой Граудинь, которая охотно согласилась перейти из лютеранства в католичество, поскольку ей было все равно.

И так как отряду покровительствовала уже целая армия богов, дела у него шли как нельзя лучше. Правда, путешественники с первых же дней похода выбились из графика. Планировали добраться до Клондайка за неделю, а не дошли и за десять дней. Но все-таки дошли в конце концов – и на том слава Богу.

Но на этом божья милость не закончилась. Едва прибыв на место, валькирии сразу нашли золото. Благородный металл уже не валялся прямо под ногами, как в первые дни лихорадки – теперь за ним надо было забираться в горы, но валькириям повезло несказанно. Пробираясь через лес они наткнулись на каменистые обнажения, которых никто до них не обнаружил. И золота там было как грязи.

К счастью, шкуру неубитого медведя поделили заранее. Договорились, что все золото общее, пока не окончен поход. До возвращения в Белый Табор – никакого дележа. Разве только кто-то надумает уйти из отряда раньше – тогда он получит свою долю на текущий момент. А доли у всех равные. Никаких исключений даже для командиров. Неравенство порождает зависть, а с завистью на фоне золотого сияния шутки плохи.

В силу этого на прииске валькирий царила исключительно мирная обстановка – особенно по меркам Клондайка, где каждый день кого-то убивали, да не по одному, а дюжинами.

Золотая лихорадка. Человек человеку волк.

А валькирии друг друга убить не пытались и даже в драку не лезли почем зря, мирно деля не только золото, но и мужчин, которые были в меньшинстве.

Правда, про отряд новых амазонок скоро прознали на других приисках, а там ситуация была как раз обратная.

Пока золотоискатели ходили к воительницам по одному и малыми группами, все было нормально. Но чем дальше распространялась слава женского прииска, тем больше мужиков в перевозбужденном состоянии ломилось через лес в лагерь амазонок.

Кончилось тем, что пришлось отстреливаться. Голодные до любви старатели однажды ночью попытались взять лагерь амазонок штурмом. Их было больше и они были сильнее физически, но исход боя решило огнестрельное оружие.