Владимир Маталасов - Всё, чем живём, дорожим и рискуем. 24-х серийный киносценарий по мотивам приключенческого, научно-фантастического романа «Тайна Вселенской Реликвии» ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ, в шести сериях

КАПИТАН

(к радисту)

Константин Сергеевич! Дайте мне связь с командиром линкора. Хочу попросить выслать на подмогу вертолёт.

Костя Лотарев быстро настраивается на нужную волну, но вместо тишины из динамиков приёмника безостановочно летит один и тот же набор точек и тире.

РАДИСТ

Товарищ капитан! Сигналы «SOS!». У них что-то стряслось! Передача ведётся в автоматическом режиме.

КАПИТАН

Вот напасть!

Быстрой, нервной походкой капитан направляется к выходу, и добавляет на ходу:

КАПИТАН

Непрерывно следите за эфиром и держите меня в курсе дела.

РАДИСТ

Есть следить за эфиром и держать в курсе дела!..

В томительном ожидании проходят ещё полчаса, но и они не приносят утешительных результатов.

В самой носовой части парусника, возле бушприта – Фёдор в окружении Нади и Лорид. Тут же находятся и Кузьма с Саней.

Все они пристально всматриваются в даль, в зыбкой надежде уловить хоть какое-то движение, хоть какой-нибудь силуэт на поверхности воды. Вряд ли можно передать словами всё то отчаяние и смятение, царящие в душах этих людей. Они всё ещё на что-то надеются.

Вдруг Лорид, подавшись всем телом вперёд, указывает куда-то рукой. Не глядя ни на кого, вскрикивает:

ЛОРИД

Вижу!.. Смотрите!.. Смотрите, там сильное волнение и какой-то блестящий предмет… Там – Митя!..

Возглас, вырвавшийся вдруг из груди девушки, заставил всех вздрогнуть от неожиданности и посмотреть в ту сторону, куда был устремлён жест её руки.

Но как бы пристально не вглядываются окружающие в пустоту океана, трудно что-либо различить невооружённым глазом среди пенистых, лохматых гребней, рождаемых восточным пассатом экваториальных тропиков.

Только Фёдору, приникшему к биноклю, почти сразу же удаётся увидеть то, что успел заметить обострённый, чувствительный глаз Лорид.

Там, метрах в трёхстах, над неспокойной поверхностью океана, словно в воздухе, завис «Сфероид», поддерживаемый снизу какими-то движущимися объектами.

Бинокль переходит из рук в руки. Расстояние сокращается с каждой секундой. Вскоре становятся хорошо различимы силуэты двух представителей большого стада дельфинов, несущих в сторону «Кассиопеи» на высунутых из воды мордах Митькин сфероид и того, кто был в нём заключён.

Разносится команда и всё приходит в движение.

КАПИТАН

Готовить трал!.. Трал за борт!..

Раздаются звуки тихого поскрипывания привода механической лебёдки, спускающей в воду небольших размеров траловую сеть.

Стадо дельфинов состоит из пятнадцати-двадцати особей. Ноша не из лёгких. Видно, как несущие пары на ходу поочерёдно меняют друг друга, подхватывая её прямо на лету.

«Сфероид» бережно опускается ими в сеть трала. При большом скоплении у борта людей и дельфинов, начинается подъём.

Обмякшее и, казалось, безжизненное тело Сапожкова с трудом извлекается из кабины аппарата.

Судовой врач Эммануил Яковлевич Розенталь после недолгого обследования потерпевшего сообщает о наличии у того пульса. Все радостно и облегчённо вздыхают.

Дельфины, словно уловив мысли и настроение людей, затевают весёлый, забавный хоровод вокруг «Кассиопеи», на большой скорости выпрыгивая из воды и резвясь, словно малые дети. Некоторые из них подплывают прямо к борту судна и высовывают из воды свои симпатичные, дружелюбные морды, требуя вознаграждения.

Благодарный, растроганный экипаж не жалеет для них угощений. Почти весь недельный, рыбный запас с необычайной скоростью перекочёвывает в желудки этих умнейших, благородных существ…

Сквозь неопределённо-расплывчатую пелену сознания Сапожков ощущает на своём лбу чьё-то лёгкое, тёплое прикосновение. С трудом приоткрыв тяжёлые, смыкающиеся веки, он, словно в тумане, различает женский силуэт, склонившийся над его изголовьем.

Он пытается улыбнуться и совершает попытку приподняться на локтях.

МИТЯ

А-а-а-… Ло-о-орид!..

ЛОРИД

Лежи, Митенька, лежи!

Она заботливо поправляет под его головой подушку. Бережно, обхватив двумя руками, водворяет его на прежнее место.

ЛОРИД

(продолжает)

Волноваться тебе противопоказано. Всё худшее позади, и мы снова вместе.

МИТЯ

(с улыбкой)

А я думал, что мы с тобой больше не увидимся. Всякое ведь могло случиться!

Она слегка прикрывает его губы тонкими, чувственными пальцами.

ЛОРИД

Молчи! Не смей так говорить! С тобой ничего не могло и не должно было случиться.

Митя смотрит на Лорид, не отрывая взгляда от её, как кажется ему, удивительного, божественного лица.

Тихим голосом, сжимая ладонь её в своих руках:

МИТЯ

А откуда у тебя была такая уверенность?

ЛОРИД

Э-э-э-… Какой же ты, право, у меня недогадливый. Быстро же ты, Митечка, забыл о том, что именно гласит надпись на браслете, покоящемся на твоей руке.

Она касается пальцами Митькиного запястья, опоясанного апотропеем. Сапожков заволновался.

МИТЯ

Неправда!.. Ничего я не забыл!.. Там написано: «Всюду, всегда с тобой! Л.К.»

ЛОРИД

Правильно! Только ради Бога, не волнуйся! Я неловко пошутила, прости меня!

Она была уже готова винить и четвертовать себя за необдуманность своих слов.

ЛОРИД

Просто подумалось тогда: раз апотропей несёт на себе подобное изречение, то, если тебя нет в живых, почему жива я? Отсюда следует, что раз жива и невредима я, то, значит, должен быть жив и Митя Сапожков. Правда, за состояние здоровья твоего ручаться не приходилось, вот!

Тихо скрипнула входная дверь. Мельком покосившись в сторону стоящего на пороге судового врача, Лорид поднимается с места.

ЛОРИД

Ну, мне пора, Митя. Время истекло. Пора и честь знать…

МИТЯ

Приходи ещё…

ЛОРИД

Непременно. Ещё и надоесть успею.

Вдруг Митя окликает направляющуюся к выходу девушку. Лицо его принимает озабоченный вид. Он будто вспомнил о чём-то для себя важном.

МИТЯ

Лорид! А где мой «Сфероид»?.. Где мой прибор с диаграммами?

Вместо Лорид на Митькин вопрос тут же спешит с ответом судовой врач Эммануил Яковлевич Розенталь:

ВРАЧ

Не переживайте понапрасну, молодой человек. Сфероид ваш оттранспортирован на «Меркурий», а прибор находится рядом с вами, в тумбочке…

Итак, всё становится на свои места. Однако, многое ещё оставалось непонятным. Почему ни одно из судов, оставшихся у мелководной банки, так и не вышло на радиосвязь? Что же это за смерчи такие и неизвестные науке крылатые существа, откуда все они взялись и почему самоликвидировались?

А испытание на себе лёгкого, но странного и неприятного ощущения тревоги и страха, появившиеся у большинства членов экипажа. Этим ощущениям сопутствовали еле уловимые колебания воздуха и корпуса судна…

Маневр с разворотом на все шестнадцать румбов, и «Кассиопея» с «Меркурием» ложатся на курс в направлении мелководной банки.