Андрей Шабалин - Изнанка желаний. Книга первая

– Ладно, – утвердительно заключил Дрюм. Это было не просто формальное согласие. Осознанно включаясь в задание, интуитивный навигатор настраивал себя на достижение цели, а значит, всё, что с ним в дальнейшем может произойти, – это шаги к решению. – Я составлю интуитивную карту Цимцума. Прошу только дать несколько циклов на гармонизацию.

– Дрюм, фактически ты уже начал операцию, даже до того, как о ней узнал совет, поэтому всё, что считаешь нужным. В твоём распоряжении универсальный пропуск и служебный транспорт. Отчитываться, как понимаешь, нет смысла, просто держи при себе Поппи, – Глушко похлопал Дрюма по плечу. – Никакого контроля, сугубо научное наблюдение.

– Благодарю, – криво ухмыльнулся Дрюм, обеспокоенный заданием, но заинтригованный новыми игрушками.

Картограф передал Дрюму зелёную карту-пропуск, добавил к ней шаблон голокарты и позвал на улицу, чтобы продемонстрировать Луо – серебристый легковой транспортник, двигающийся по силовым линиям, которыми пронизан весь город. Луо сверкал свежей краской перед входом в жилище Дрюма.

– Я бы спросил, умеешь ли ты водить, да только это не требуется. Небольшая инструкция: садишься, синхронизируешь интерфейс, после этого Луо везёт тебя куда надо. Мне кажется, тебе предстоит дальний путь, – подмигнул картограф. – Внутри ты найдёшь комбинезон для разных сред. Сам понимаешь, есть места, где даже для сверхновой будет жарковато, или такие, где едва поместятся два атома.

Глушко помахал на прощание и дезинтегрировал свой образ. Истинное обличие картографа мало кто видел. Тригуны, к коим относился Глушко, жили в тридцатимерном мире, поэтому даже в последней модели очков измерений, типичный тригун виделся как чёрное живое облако с красными сенсорами вместо глаз и бесконечным зеркальным отражением воспоминаний о невозможных чувствах, мыслях и звуках. Из-за такого обилия информации воспринимать тригунов было крайне сложно, даже болезненно.

Тригуны использовали проектируемые голографические образы, контактируя только в тех измерениях, которые мог осознать их собеседник. Например, Дрюм только что разговаривал с полноватым старичком, на лысой голове которого плавали глаза, губы, уши. Тело и руки были привычными для гуманоидов. Если раньше Дрюм с любопытством разглядывал Глушко, то после обучения и операций под руководством картографа привык к этой форме и больше ориентировался на свои ощущения во время их бесед. Что всегда удивляло Дрюма, так это не быстро меняющаяся внешность Глушко, а то, как проекция могла пить чай.

Дрюм осмотрел Луо. Округлая капля транспортника без видимых окон и дверей мирно висела над газоном. Навигатор сделал пару шагов, ближняя сторона Луо расползлась из центра в стороны, давая возможность зайти внутрь. Дрюм заглянул в кабину. Никаких приборов навигатор не увидел, хотя внутри было светло. На полу лежал коврик для медитаций, а поверх него свёрток – комбинезон. Дрюм взял одежду и вернулся в дом, отверстие в Луо затянулось, как только он отошёл.

На столе мигал Поппи, у навигатора были к нему вопросы. Однако после такой насыщенной беседы начинать новую ему не хотелось. Дрюм позволил себе проигнорировать желание драматично воскликнуть: «Как же так, Поппи, как же так?!» – и направился прямиком в эфирный душ.

В тёплых потоках эфира Дрюм наблюдал за блестящими искорками от лампочек душевой кабины – такие же, как в мастерской, где его сделали. Да, Дрюм был создан. Вся память, идеи, чувства были искусно вплетены в зачаток его собственного сознания. Субличность Дрюма состояла из лоскутков личностей различных потенциалов из Цимцума и нескольких миров. Конечно, его могли бы не создавать таким образом, а просто дождаться, когда сгусток эфира со слабым сигналом сознания, каким его нашли в поле антиматерии, повзрослеет и сформируется сам. Но так как не было других эгумов, которые бы показали, пример для развития, Дрюму сформировали наиболее распространённую форму гуманоида и насытили субличностями в надежде, что, когда придёт время, сознание Дрюма созреет и отбросит лишнее.

Во время обучения в академии Дрюм проявил себя способным учеником. Уже в симуляциях он демонстрировал способности по обнаружению растущих полей антиматерии. Однако внутри Цимцума он терял свою эфирную суть, и оставались только субличности со своими заморочками. Чтобы как-то снизить психологическую нагрузку, Дрюму посоветовали приобрести устройство ментального считывания. «Живой дневник, который поможет тебе разобраться с собой». Дрюм так и поступил.

Это была его первая поездка в другой район, если не считать регулярных посещений академии. Студент Дрюм вместе со своими сокурсниками прибыл в третий район – самый крупный рынок всего на свете. В основном здесь потенциалы из миров Цимцума примеряли себе желания, но и у горожан была возможность приобрести что-нибудь для себя.

Из поездки Дрюм привез домой смешанные впечатления, груду ярких вспышек в сознании и Поппи. Поначалу Поппи просто записывал все ментальные процессы. Но однажды начал реагировать, давать комментарии. А с тех пор как Дрюм приступил к реальным операциям, у Поппи появился своенравный характер. Теперь Дрюм знал, что через устройство с ним общалось коллективное сознание Цимцума. Но почему Поппи сам не сказал, что наблюдает за эгумом? Дрюм почувствовал себя голым, впрочем, он и был голым, как и положено в душе.

Откуда-то всплыла мысль, что идея о наготе и её сокрытии свойственна различным существам и мирам. Где-то доведённая до абсурда, в Цимцуме она несёт совершенно объективный характер. Для выполнения функций, отличных друг от друга, как, например, сбор информации об антиматерии и принятии решения о воплощении, нужны границы. Это границы разумов, форм, функций. Нет ничего страшного, если границы будут нарушаться, но функционал может пострадать. Поэтому жители предпочитают огораживаться в домах, существуют районы, кварталы, уровни и прочие границы, позволяющие полноценно реализовывать функции.

Первое разделение было совершено… «Хватит!» – мысленно остановил сам себя Дрюм. Что за база данных у него в голове? Какой-то бесконечный поток мыслей! Именно поэтому он предпочитал медитацию. Расслабленное пребывание в моменте пустоты, только лёгкий ветерок «сейчас» от вращения Цимцума нежно ощущается на самом естестве эгума.

Дрюм покинул душевую кабину и вернулся в гостиную. Заварил чай. Медленно подышал ароматами трав. Сел на коврик для медитаций и обратился к Поппи:

– Я понимаю, что у тебя не было злого умысла. Я понимаю, что само моё существование должно привлекать внимание. И я понимаю, что всё это делается ради наблюдений. Чего я не понимаю, то это субординации. Коллективное сознание. Это, как мне кажется, даже мощнее всех Аспектов вместе взятых. Я приношу извинения за те фривольности, что допускал в ваш адрес.