Alena Dobrova - Вынести себя за скобки

– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Баррикадная».

Глубокой ночью за стенами старого города шел бой. Огромная кроваво-красная луна висела в темном небе, освещая темную, глубокую, густую ночь. Словно мать, питающая своим молоком и силой детей тьмы, она спокойно и величественно взошла на свой законный трон в свое законное время – ночью.

Дети ее – это вампиры, темные эльфы, йотуны, гоблины и другие существа нижних миров, которые так же ждут любви и заботы своей великой матери, как и существа верхних миров питаются теплыми лучами своего великого отца Гелиоса. Впрочем, среди многих существ были и те, кто рожден от союза темной ночи и яркого света. Их называют полукровками. Такие союзы распространены в мире людей, где под скафандром человеческого обличия скрываются существа из разных миров, которые сами поначалу не подозревают, кто они и откуда родом. Но все они ищут свой дом. А потом к концу жизни обнаруживают, что дом – это только жилище, и искали они вовсе не его, а тот мир, в котором были рождены их души. Кусочки своих душ они растеряли по пути домой. Обычно эти кусочки отдают за любовь, иногда продают за деньги, богатство, власть и прочие штуки, словно «стеклянные бусы». А потом, когда внутри становится пусто, ходят по миру и собирают их обратно: бусинка к бусинке, кусочек к кусочку, складывая свой пазл заново. Часто во сне луна, отражаясь в их внутренних водах и морях их эмоций и чувств, показывает им лунную дорожку и путь, по которому нужно пройти и собрать потерянные кусочки. Отдать долги. Это путь туда и обратно. Это путь, который все – как дети ночи, так и дети света – проходят в срединном мире.

Так вот, полукровки рождены от великой тьмы и царственного света. Они могут свободно передвигаться по всем мирам. Для них самый яркий и ослепительный свет со своими сверхвысокими вибрациями и рассекающим огнем не смертелен, так же, как и глубокая тьма – низковибрационная, способная поглотить и затушить любой свет. Для остальных предусмотрены границы. Исключением является срединный мир Мидгард. Он словно общеобразовательная школа, где за одной партой сидят все вперемежку, но только в скафандрах в виде человеческих тел: этот скафандр балансирует дозу света и тьмы персонально для каждого вида по семи тонким шелкам, и каждому выделяет место для жизни: кому-то в знойной жаре, другим – на прохладных холмах Альп, третьим во влажных прибрежных зонах. Самым устойчивым достаются места в мегаполисах, где очень плотный микс и высокая скорость усвоения опыта и информации, и т. д. В мегаполисы попадают уже на последней стадии, когда времени осталось мало, а усвоить надо еще много. В этом пространстве включается режим нон-стоп. Таков был проект миров.

Видели бы они себя без этих скафандров! Ха-ха! Думаю, удивлению их не было бы предела.

Такой полукровкой является и Сигги. Полукровки всегда узнают друг друга, в каком бы мире они не находились. Границы для них открыты, и часто они путешествуют по мирам без виз и загранпаспортов.

Обагренные кровью сверкающие лезвия мечей и клинков рассекали тела и воздух, оставляя за собой лишь холодный шлейф смерти и пустоты. Глухое шипение вампиров и волчий рык оборотней смешивались в жестокой схватке когтей, клыков и металла.

Вампиров было больше. Они расползались, как ужи на болоте, нападали из-за спины, вгрызались в тела.

– Ворота! Заприте ворота! – закричал один из оборотней, уже ставший человеком. Тяжелые стальные ворота тут же грузно свалились сверху, заблокировав вход в город.

Это те самые примитивные вампиры, которых в огромных стеклянных колбах выращивали цверги в своих лабораториях. С виду они словно живые мертвецы: не живые, но и не мертвые. Их тела бледные, вытянуто-худые, ногти длинные, черные и острые, как у ворона, а глаза огромные, залитые кровью и пустотой. И, конечно же, клыки: жертву свою обкусывают до смерти, впрыскивая в тело фермент, который, попадая в жертву, изменяет ее необратимо раз и навсегда. Питаются они телами своих жертв. Не брезгуя ничем и никем, словно стервятники, порой даже падалью.

Бой шел уже долго, и силы обеих сторон иссякали.

Оставшаяся свора примитивных вампиров отступила в открытый коллектор, скрывшись под землей во тьме, захватив пару пленников-оборотней, уже превратившихся в людей.

Дело в том, что личину оборотня невозможно носить постоянно, и, как только наступает рассвет или силы иссякают, огромное сильное волчье тело обретает слабые и хрупкие человеческие формы. Слабые потому, что человек не в своем мире – Мидгарде, а в чужом пространстве, где силы других существ гораздо мощнее человеческих. А «костюм» оборотня работает здесь, в Свартальфахейме, отлично! Достаточно прикоснуться к волчьему клыку, висящему на веревочке в качестве украшения на шее, закрыть глаза, и процесс трансформации тела и сознания начинается… Мутация проходит быстро, но болезненно. Скелет вытягивается, кости вырастают, плоть растягивается, мышцы увеличиваются. Это больно, каждая трансформация всегда сопровождается жуткими страданиями. Но потом организм наливается невероятной силой, которую человеческое тело вряд ли когда-либо ощущало, и о боли сознание тут же забывает.

Из вампиров в живых осталось трое.

– Добивайте их! – яростно прокричал Дэнни, длинноволосый блондин в доспехах, прижимая острие клинка к горлу вампира. Тот шипел и сопротивлялся, пытаясь вырваться, но шансов у него не было, так как ему успели тут же заломить руки за спину и прижать к земле.

– Стоп! Убивать мы их не будем. Свяжите их! – приказала женщина в воинском одеянии.

Она высокая, в черных обтянутых кожей доспехах из легкого и гибкого металла – ванадия, который точно и тонко повторяет каждый изгиб ее тела и практически неощутим. В таких суперлегких, гибких и в то же время очень прочных латах можно сражаться одновременно с несколькими противниками без особой нагрузки. Тело может буквально летать и совершать кульбиты в воздухе. Такие доспехи дают высокую степень маневренности и собираются в шестигранник на спине, впрочем, так же, при необходимости, из него и вырастают за 5 секунд, нарастив тело гибким ванадием от пяток до шеи, а при необходимости – на все 100%. Ее длинный черный кожаный плащ был нафарширован метательными звездочками, клинками и прочим холодным оружием. А в руках она держала мечи-двойняшки. Левый – с гравировкой головы львицы на рукояти, правый – с гравировкой золотого орла. Оба этих меча всегда пели в паре, рассекая и отрубая головы, иногда синхронно, иногда дополняя друг друга своим тончайшим шепотком, стремительным и холодным, словно северный ветер Борей, который шлифует в одно касание вершины айсбергов и ледяных гор.