Дмитрий Баннов - К истокам Вечности

По рассказу доктора Купера нельзя было сказать, что он одержим идеей ядра или ещё чем-то, но чувствовался некий поток пульсирующей энергии, заряжающий, буквально раскачивающий маятник стремления свернуть эту гору проблем и препятствий одним движением руки, и построить мегалитическое сооружение инженерно-технической мысли теоретиков-фантастов.

Слушая его, анализируя, Элис не заметила, как автомат доставил их к месту назначения, и только по тому, как доктор Купер встал и прервал рассказ она поняла, что уже на месте. Она стояла перед входом в лабораторию ИксАй-12, перед стеклянными автоматическими дверьми в два человеческих роста высотой.

– «Добро пожаловать в твой новый дом» – подумала Элис и направилась ко входу вслед за доктором Купером.

Стоя в сторонке и наблюдая за посетителями, медленно перемещающихся от картины к картине, что выставлялись галерее, Кэт остановила взгляд на пожилом мужчине, внимательно разглядывающего одно из её произведений. Он очень выделялся из общей массы присутствующих здесь людей, не столько одеждой, сколько необычностью, яркостью его взгляда, словно наполненного доверху эликсиром весёлой молодости и бездонной иронией мудрости. Это был очень притягательный и добрый взгляд старичка, с частенько проскальзывающей в нём озорной искоркой. Казалось, ещё мгновение и он начнёт отбивать чечётку, размахивая шляпой и тростью.

– «Какой интересный человек» – задумалась Кэт, не отрывая от него взгляд.

– Позвольте поинтересоваться, юная леди – с игровой хрипотой старичка он обратился к Кэт, повернувшись в её сторону, словно чувствуя проснувшийся в ней интерес.

– Да – ответила Кэт расцветая в искренней улыбке, и волна положительных эмоций расширяясь покатилась в стороны от неё, зацепив собеседника, следом за ней расплывшегося в улыбке.

– Вам не кажется, что это картина «вверх ногами»? – спросил он с нарочитой важностью художественного эксперта поглаживая седую бородку. Спустя несколько секунд он, насколько это было возможно в его возрасте, наклонился влево не отрывая трости от поля так, что его взгляд оказался почти перевернут, – Вот посмотрите! – продолжил он словно приглашая собеседницу к просмотру.

Не заставляя себя ждать Кэтерин также наклонилась. Её взгляд, как и её собеседника оказался перевёрнут. Волнистые светлые волосы свисали словно ветви серебристо-бежевой ивы.

– Действительно! Так гораздо лучше! – с весёлой детской звонкостью в голосе подтвердила она.

– Вы знаете, я часто прогуливаюсь по этой улочке, и, бывает, загляну в галерею – продолжил он, всё ещё наклонившись, – тут часто выставляются известные, я бы сказал, такие именные и породистые титаны творческой мысли, с громкими именами и с не менее громким выпирающим самомнением. Но зачастую это какой-то безумный абстракционизм, кубизм, круглизм да и вообще всякизм. Редко бывает что-то приятное глазу, душевное, тёплое – говорил старичок, с лёгкостью циркового жонглёра играя словами, интонациями, передавая всю глубину чувственности и искренности – Сегодняшний автор мне понравился, многие картины действительно волшебны, как красочный фильм погружающий в переживание из детства, или уносящий в бескрайние пространства воображения и мечты, наполненных природной нежностью и огнём материнской любви, я бы сказал, душа буквально радуется встрече с таким творением! – собеседник сделал паузу, – Но эту иллюстрация явно выбивается из общего фона. Видимо эксперимент на тему фантастической космической одиссеи. Я склоняюсь, и как видите это буквально – посмеялся он, – К тому, что всё же стоит её перевернуть! – словно переключившись, с наивной игривостью и озорством утвердительно произнёс он.

– А давайте так и поступим! – быстро выпрямившись, в весёлом порыве с азартом Кэт поддержала его.

– Я бы не стал этого делать! – ответил старичок, переходя на шёпот, меняя интонацию на заговорщическую, – На входе вон тот верзила, думаю, будет против – аккуратно взяв Кэт за локоть, шептал старичок, – Да и этот что у стойки уж слишком, на мой повидавший людей взгляд, нервный.

– Не беда! Вы берёте на себя того, что у дверей, если вдруг он что-то заподозрит, а перед этим я постараюсь не засветиться – также заговорщически сказала Кэт, и направилась к картине. Следом за ней поспешил и старичок.

Охранник, стоявший у столба, заметив, как Кэт пытается перевернуть на креплении картину, подошёл к ним.

– Позвольте вам помочь, Кэтерин – сказал он, взявшись за механизм крепления рамы.

– Да, большое спасибо. Помогите её перевернуть – ответила охраннику Кэт.

Перевернув картину и закрепив механизм рамы, охранник неспешно удалился, на ранее выбранный. Видимо, из-за наилучшего обзора наблюдательный пост у столба. Информационная надпись, установленная в нижнем углу, а теперь оказавшаяся в верхнем ничуть не мешала восприятию содержимого, хотя и выбивалась из общего формата маркировки картин в галерее. Кэт повернулась к старичку. В его глазах застыло изумление!

– Кэтерин Нолан?! – с непередаваемым удивлением вопросил он.

– Да, но так зовут мою бабушку. Для вас я просто Кэт – с лёгкостью и дружеской простотой в голосе ответила она и протянула собеседнику руку.

– Себастьян Роттерхэйм – преставился старичок, пожав в ответ её за руку слегка поклонился.

Работа не останавливалась ни на минуту. Порой всё вокруг закипало, покрываясь пеной переплетающихся фраз, идей, мыслей, эмоций. Инженеры привозили новые контейнеры, набитые электронными модулями, соединительными устройствами и проводами. Казалось, ещё немного и выйти из помещения, где готовится размещаться квантовое ядро, будет уже невозможно. Но шло время, оборудование крепилось, связывалось шлейфами проводов, панели заполнялись оживающими светлячками индикаторов активности модулей, вырастали башни электронного комплекса упираясь в потолок, того и гляди норовящих продавить его.

В конференц-зале периодически собирались группы докторов, аналитиков, инженеров и микробиологов, иногда приглашались профессора из разных университетов. Дискуссии длились до нескольких часов и зачастую этого не хватало. Было очень много вопросов, и их число непреклонно росло, чего не скажешь об ответах и найденных решениях.

Элис иногда заглядывала в помещение электронного центра, когда решала отдохнуть и переключиться. Её буквально тянуло в это помещение. Наблюдение за процессом сборки было спокойно-увлекательным, часто она представляла инженеров, монтирующих блоки, муравьями. Каждый знал, что ему делать, всё выглядело так, словно это не первый их квантовый муравейник. Почти не звучало вопросов, большая часть времени проходила в молчании, скрипе сопровождающем сборку и крепление оборудования, небольшом шуме электроинструментов, звуковым сопровождением активации и отключения того или иного модуля, диагностических «бипов», «пипов», «тиков» и прочих забавных электронных звуков, иногда пронзаемых чьими-то шутками или байками, и следующим за ними смехом остальных. Каждый раз, когда Элис посещала это помещение, она словно на мгновение замирала, входя в него, ощущая лёгкое прохладное дуновение, пронзающее всё тело, неожиданно появляющееся из ниоткуда и столь же стремительно исчезающее в никуда. Оправдывая это работой системы кондиционирования, она усаживалась у дальнего окна, чтоб не мешать строительству муравейника, но при этом видеть большую часть его. В таком состоянии её застал Бэн. Доктора Бэнджамина Купера она, как и многие в лаборатории величала просто Бэн, на чём он настаивал сам.