Александр Фролов - Гребень Дракона

– Роза, я понял, – отозвался я и мысленно скорректировал свое задание: «Архив! Исправить два треугольника на треугольник, треугольник. Сохранить. Архив! Свет. Яблоко. Пуск!»

К моей великой радости яблоко ярко вспыхнуло. Чтобы наставница не успела меня снова чем-нибудь озадачить, я быстро, с хрустом, откусил от него и с большим удовольствием принялся жевать ароматную сочную мякоть. Капелька светящегося сока потекла по ладони: фрукт внутри сиял так же, как и снаружи.

– Роза, хочешь яблочка? Я закажу, – предложил я, продолжая радостно жевать.

– Решил яблочком меня соблазнить? Не выйдет, – рассмеялась она. – Возьми-ка лучше зеркало и посмотри, что творится у тебя во рту.

«СМО! Зеркало. Предо мной. Пуск!» – произнес я мысленно.

В тот же миг над столом появилось заявленное зеркало. Окрыв рот, я глянул на своё отражение: во рту всё светилось, словно там зажгли галогеновую лампу.

– Что же тут смешного? Ну, светло, – хмыкнул я.

– Я себе представила, как будет полыхать твой унитаз, когда ты пойдешь в туалет после этого яблока, – потешалась Ласка.

– Оно и в желудке будет гореть? – спросил я с опаской.

– А то как же! И сам будешь светиться изнутри, как плафон, покуда не снимешь команду, – подтрунивала она.

– Не хочу светиться, а хочу жениться, – воскликнул я и дал распоряжение вслух: – Свет! Стоп!

Стол с фруктом погасли, на миг стало темно, но потом видимость восстановилась; только стало чуть тусклее обычного и, как будто, в экранном виде.

– Роза! Что-то у меня с глазами не в порядке. Может быть, это из-за яблока? – слегка забеспокоился я.

– Оно здесь ни при чем, – отозвалась наставница. – Просто ты сейчас видишь ночным зрением. Сам же подал общую команду на «свет», отключив заодно и освещение в кабинете. Вот и сработал твой «Фотон». Включи освещение!

– Свет ниоткуда. Пуск! – скомандовал я и снова, ещё с непривычки, обрадовался молниеносному исполнению моей команды.

– На две риски ярче! – подрегулировала освещенность Роза и, пристально посмотрев на меня, произнесла: – Ник, что-то ты зарос. Пора тебе сделать приличную прическу. Ну-ка продемонстрируй, как ты это будешь делать.

– Очень просто, – сказал я. – Опция «парикмахер»! Выдать образцы!

Перед нами появились модели в виде голограмм с изображением моей головы. Виртуазный мастер предлагал на выбор десятки причесок, подходящих конкретно для меня и к моему лицу.

– Бери сороковую, – подсказала она.

– Нет. Мне не нравится эта дурацкая кочка на макушке, – отклонил я её предложение и, ткнув пальцем в приглянувшуюся голограмму, повелел: – Модель двенадцать. Пуск!

Ласка оценивающе на меня посмотрела и сделала заключение:

– Да, Ник. Теперь твоя прическа будет всегда такой, пока не отменишь её действие или не поменяешь на другую модель. Но лучше не меняй, она тебе идеально подходит. Удачный выбор.

– А как «парикмахер» её поддерживает? – спросил я.

– Путем постоянной укладки волос и аннигиляции их кончиков.

Мне вдруг вспомнилось ежедневное бритьё по утрам. Чтобы раз и навсегда покончить с затратами драгоценного утреннего времени на борьбу со щетиной, я мысленно распорядился: «Цирюльник! Чистое бритьё лица и шеи. Постоянно. Пуск!» – «А брови и ресницы?» – переспросил он. – «Не трогать!»

Роза, улыбаясь, провела пальчиком по моему волевому подбородку и ангельским голоском произнесла:

– Ну, Ник. Кожа у тебя на лице стала нежной и гладкой, как у младенца.

В голове мелькнуло: «Теперь бреющую пену можно смело выбросить в аннигилятор». Попутно родилась другая мысль: «Кстати, надо и его проверить, а заодно и свинство за собой убрать»; и я дал указание: «Сток! Огрызок. Пуск!»

Вмиг яблочные останки исчезли со стола; Роза одобрительно кивнула.

2

После небольшого перерыва – с чашечкой шахера и ломтиком махера – моя наставница с характерным женским кокетством посмотрелась в зеркало над столом, машинально поправила безупречную прическу и объявила:

– Сейчас, Ник, я научу тебя на несложных примерах, как пользоваться одновременно – «Рогом изобилия», опциями и Стоком. Смотри, как это делается.

Ласка протянула руку, и на ней появился теннисный мяч. Она подкинула его на метр, однако тот не просто так подлетел да упал ей в руку, как я ожидал; нет, с ним случилось маленькое чудо: вокруг мяча образовалось серебристое облачко, оставляющее на взлете искрящийся след из снежинок; в верхней точке мячик превратился в апельсин; падая, фрукт окутался светящейся пеленой, и за ним теперь уже тянулся хвост из золотистых блёсток; едва коснувшись руки Розы, апельсин вновь трансформировался в теннисный мяч.

– Как ты это сделала?! – поразился я.

– В этом упражнении после подброса мяча я задействовала – два разных шлейфа, пару покрытий, две аннигиляции и две материализации. Для этого мне пришлось выдать двенадцать команд: восемь основных и четыре связующих. Последние нужны для точной состыковки конца аннигиляции одного предмета и начала материализации второго, – разъяснила она.

– Как звучат эти команды? – допытывался я.

– Очень просто. Для перехода мяча в апельсин – «Сток! Мяч при остановке. Пуск!» и «СМО! Апельсин. В точку мяча после Стока. Пуск!» Ключевые слова «при остановке» и «после Стока» как раз и являются связующими командами, – растолковала Роза.

«Как она успела двенадцать раз распорядиться всего за одну секунду? Вероятно, их мозг за тысячелетия претерпел мутацию, благотворно отразившуюся на быстродействии мышления», – подумалось мне.

Ласка передала мне мяч со словами:

– Повтори это упражнение. Но предупреждаю, с первого раза может не получиться, поэтому не паникуй.

Я сосредоточился, продумал последовательность команд и подбросил мячик.

Роза была права. Мне не удалось сразу в точности повторить задание: я запоздал со шлейфами и не успел вовремя аннигилировать предметы. Получилось потешное зрелище: при взлете мяча, облачко появилось в самом конце и вместо шлейфа образовало снежный выхлоп; рядом с ним появился апельсин, и они сообща стали падать; я поймал их, и в этот момент мячик исчез, а фрукт испустил тучу золотистой пыли.

Наставница даже не улыбнулась.

– У тебя очень хорошо получилось – это на полном серьёзе. Я бы не смогла такого проделать без Программатора. Но я нарочно тебе о нём ничего не сказала: хотелось проверить реакцию твоего мышления. Замечательно, Ник! – воскликнула она.

Ласка взяла у меня апельсин, очистила от кожуры в Сток, разорвала пополам и дала мне половинку.

– Роза, колись – в смысле, рассказывай. Что за программатор? Это ещё одна сеть, о которой ты умолчала? Или такие блоки присутствуют в других сетях? – наседал я, поедая дольку за долькой.