Александр Лебедев - Забвение Валеры. Сборник рассказов

Настроение испортилось окончательно. Я сел на лавку и стал с грустью наблюдать, как бойцы дисциплинарного наряда выясняют происхождение распоясавшегося зомби.

Вообще-то, «зомби» у нас не принято говорить. Правильно, или толерантно, их называют «гемолиз-независимые граждане», но это так долго, что я обычно сокращаю, как и все мои сверстники.

Государство заботится о гемолиз-независимых. Именно поэтому их раздают в семьи и стимулируют заботу. Там, где зомби ухожены, не повреждены и под присмотром, хозяев освобождают от уплаты налогов. Есть семьи, которые содержат по два и даже три питомца. Но принимать в семью много зомби запрещено после случаев, когда хозяев съедали их слетевшие с катушек питомцы.

Зомби нестабильны, это их главный минус, потому что вот они спокойно играют с детьми, а через минуту смотрят на вас как на ужин.

Кормить зомби бесполезно, сытыми они не бывают. Единственное, на что они реагируют незамедлительно, это кровь. Запах крови делает зомби агрессивными, а вид превращает гемолиз-независимых просто в монстров. Тут берегись и спасайся, как, впрочем, и было раньше, когда зомби только появились.

Гемолиз-независимых обнаружили на нашей планете около ста лет назад. До сих пор их происхождение остается загадкой. Сначала зомби превратили нашу жизнь в ад, почти полностью истребили население. Затем чуть не исчезли сами, и совсем недавно стали полноценной частью экосистемы.

На поляне показался очень старый мужчина. Он был так стар и передвигался так неуклюже и медленно, что почти не выделялся среди разгуливавших особей. Единственное, что отличало его от зомби, это чистый парусиновый костюм. Слово «чистый» было определяющим потому, что сам костюм был так же стар, как и его

владелец. Наверное, изначально ткань не была белой, но многочисленные стирки сделали ее таковой.

Никто из моих соотечественников так не одевался. Поэтому я сразу догадался, что старик приехал издалека. А еще, оказалось, что это он – временный владелец распоясавшегося зомби и что последнего старик взял напрокат. Слава богам, в прокате зомби не отдают без страховки. У старика оказалась даже расширенная КАСКО. А все потому, что такому доходяге не хотели выдавать боевую гемолиз-независимую особь. Вообще непонятно, зачем он ему понадобился. Пожилой мужчина не имел шансов справиться с зубастой тварью, и странно, что он не пострадал сам.

Старик долго выслушивал, как ему читали мораль бойцы дисциплинарного наряда, дважды перечитал бланк «Зомби-происшествия», и его фигура становилась все более скрюченной и жалкой. Он доковылял к скамейке, на которой сидел я, и, опустившись, тяжело вздохнул.

У меня даже возникла мысль пожалеть его, так он был несчастен. Но, вспомнив про Джерри и ответственность, я решительно передумал. Старик заговорил сам.

– Хотел погулять с монстром, – посетовал он. – У нас-то их нет.

Старик был из Карантина, страны, где всех зомби уничтожили много лет назад. Границы этого государства плотно закрывал горный хребет. Собственно, почему и возникло такое название. Жители Карантина могли не заботиться о том, что зомби попадут на их территорию извне. С особями внутри они расправились очень решительно и жестоко, перемалывая их в муку. Говорят, для этого использовались целые заводы, наподобие хлебомольных, куда зомби свозили железнодорожными составами и грузовиками. Там их замораживали жидким азотом и пускали под пресс, а образовавшейся мукой удобряли поля. Возможно, это враки, но говорят, будто зомби – хорошее удобрение и, судя по всему, совершенно безопасное.

– Мне это было необходимо, – сказал старик.

Хотя я не делал попыток поддержать разговор, он продолжил:

– Это вы живете среди монстров, каждый день видите их, касаетесь, кормите. А для меня это жуткое зрелище, что-то запредельное. И не смейте меня осуждать за то, что я собирался выложить все в «Одноклассниках». Хвастаться мне не перед кем. Вы ведь догадались, кто я?

Старик по-шпионски подмигнул и протянул высохшую ладонь.

Я молча пожал его руку и равнодушно ответил:

– Нет.

– Тлифорд Диклетин, собственной персоной.

Имя мне ничего не говорило, да я бы и не запомнил дурацкое восточное имя – длинное, неудобное, да еще и состоящее из двух слов.

– Доз, – представился я.

Старик улыбнулся.

– Смешные у вас имена. Никак не привыкну. А самое главное, в толк не возьму, как вы не путаетесь? Ведь наверняка в вашем городе пара тысяч таких же парней с именем Доз.

– Они в других местах, – сказал я.

– А ты, значит, здесь, – покачал головой старик.

– Здесь, – согласился я. – И тут нет ничего странного. Наши имена становятся короче с возрастом. Чем выше уникальность гражданина, тем короче его имя. Например,

нашего президента зовут господин «К», но никто его не путает. Трудно себе представить ситуацию, чтобы я обратился к кому-то и назвал его господин «К», но это не относилось к президенту.

– Да, – согласился старик. – Все-то у вас логично, но, как говорится, – без души. Вот я слышал, что вашим родителям доплачивают, если их дети хорошо учатся. Так ведь это?

Я согласно кивнул.

– Не совсем верно, потому что, если будут доплачивать, никто не станет работать. А вот налоговые вычеты за хорошую учебу – да, положены. За помощь друзьям, родителям, заботу о питомцах.

Я поискал глазами Джерри и подумал, что за дисциплину в этом месяце вычетов, скорее всего, не будет.

– Вот, – сказал старик. – Это значит, что ты за деньги помогаешь родителям. Не бескорыстно и не из-за любви. А у нас, сынок, любовь – это святое. Знаешь ли ты, что в Карантине платят не за рождение ребенка, а за сам факт любви отца к матери?

– И что, государству не важно, как ребенка воспитают?

Старик сделал решительный жест рукой:

– У нас свободная страна, что бы там ни говорили. Государство не лезет в частную жизнь, либертарианство в чистом виде и никаких ювенальных штучек.

Мне захотелось поспорить, но возражать старику было невежливо, и я промолчал.

– Вот я смотрю, ты очень молод, – продолжил старик, – и наверняка не знаешь, что было, когда пришли ходячие.

– Мы проходили по истории, – возразил я.

Старик захихикал, словно заскрипела несмазанная дверь.

– По истории, говоришь? Историю пишут люди. И иногда переписывают, в зависимости от своих потребностей. Что ваши историки написали про Карантин?

Я пожал плечами и выдал, словно «Википедия»:

– Карантин это территория, закрытая со всех сторон естественными физическими преградами. Сохранившая феодальный уклад, традиции и государственное устройство древнего мира.

– Надо же! – удивился старик. – Почти верно. Традиции у нас чтут, а вот насчет феодализма – это вы зря. Нет его давно, уже лет пятьдесят как демократия. И причем гораздо более развитая, нежели у вас.