Виктор Форчунатов - Виртуальная революция

По традиции Ильин решил объехать парк. Он свернул направо и медленно проехал через центральную его часть, находящуюся справа от въезда в парк, затем объехал по кругу его правую, цивильную. В левой части парка Ильин припарковался, вышел к дикому песчаному берегу пролива, зашел в ближайшую к воде беседку, сел на скамью и расслабился. Боже! Как же хорошо!

Ильину вдруг стало на некоторое время грустно. Видимо, не только от любви до ненависти – один шаг, это же расстояние можно преодолеть от эйфории счастья до тени грусти. Грусть навеяла Ильину вопрос, заданный мысленно самому себе: «Человечество, практически с момента своего возникновения, борется с несправедливостью, обманом, горем и злом, но за все время оно так и не приблизилось к всеобщей гармонии и к счастливой жизни. Почему?». Он почти сразу же на него ответил: «Вероятно потому, что при всей кажущейся простоте, счастье, как правило, имеет очень сложную конструкцию, его всегда надо строить, создавать и, при этом, затрачивая огромные усилия и энергию. И, наоборот, зло, при кажущейся сложности, на деле практически всегда намного проще, его строить не обязательно, да и размножается оно быстро и живуче как сорняк. Или я ошибаюсь?».

Ильин волевым усилием прекратил дальнейшие рассуждения, попытался максимально расслабиться, посидел еще некоторое время в тишине (благо, людей вокруг практически не было), и, наконец, собрался в дальнейший путь.

Ему предстояло проехать еще несколько городков, разбросанных вдоль побережья, с поэтическими названиями: Высокий Утес, Соленые ветра, Гольфстрим и т. п. По пути он автоматически искал глазами приметные места маршрута, «открытые» им с женой в прежние разы. Вот десять стройных, толстых и высоких королевских пальм, стоящих вдоль дороги подобно часовым на небольшом одинаковом расстоянии друг от друга. Вот домик с нарисованными на стене попугайчиками. Подальше – почтовый ящик, выполненный в форме сурка, который был практически в человеческий рост высотой, «сидел» на задних лапках, а в передних – держал собственно небольшой металлический почтовый ящик, и так далее… Ильин ехал и напевал себе под нос какую-то неопределенную мелодию. Прислушался к себе и узнал старинный русский романс. Странная метаморфоза произошла с ним по приезде во Флориду: если он напевал мелодию, то вне сомнений она напоминала один из старинных русских романсов, хотя в Москве к нему «прилипали» совсем другие, более современные мелодии. Добравшись до конечной точки маршрута, то есть, до бульвара Спаниш Ривер, Ильин развернул машину на 180 градусов и поехал в обратную сторону, домой.

Ильин давно заметил, что, в зависимости от погоды и времени суток, маршрут существенно меняет свой вид: от яркого, радующего глаза в солнечную погоду, до – мрачновато-грустного в пасмурную погоду, и даже какого-то загадочно-таинственного в начинающихся сумерках или темноте. На обратном пути Ильину показалось, что маршрут продолжает улыбаться ему, но уже не так радостно, как это было прежде, а скорее по инерции, что ли. Он с улыбкой вспомнил о систематически забавном поведении пуделя во время следования по маршруту. В первую их поездку пудель всю дорогу стоял задними лапами на коленях у жены, а передними опирался на переднюю панель автомобиля и неотрывно смотрел вперед на дорогу и по сторонам. В последующие поездки он смотрел по сторонам только тогда, когда где-нибудь по дороге показывались другие собаки, а так, большей частью лежал на коленях у супруги Ильина. Время от времени, когда пуделю надоедало лежать, его симпатичная мордочка, всякий раз неожиданно для водителя, возникала перед глазами Ильина, и пудель начинал лизать его глаза, нос. Это было очень смешно. Приходилось срочно перемещать собачку на колени жены. Это повторялось с такой периодичностью, что Ильины придумали специальный шутливый дорожный знак: «если водитель в процессе управления автомобилем вдруг видит прямо перед собой мордочку любимой собаки, то он обязан немедленно припарковаться и приласкать собачку».

По возвращении домой Ильин переоделся, умылся, налил себе виски, закурил сигару и включил телевизор, надеясь посмотреть что-либо легкое, соответствующее его настроению. Попал на рекламу. Реклама очень раздражала Ильина еще с московских времен, и с этим он ничего не мог поделать. В конце концов, может человеку не нравиться, когда помимо его воли ему что-либо предлагают, навязывают? Но там, в Москве, каналов было немного, и Ильин умудрялся минимизировать неудобства с помощью их переключения. Здесь же сделать это было намного трудней, поскольку каналов-то больше ста. Тем не менее, Ильин начал переключать каналы. По одному из местных каналов передавали хронику криминальных новостей. Молодой энергичный репортер рассказывал об убийстве молодого человека, совершенного с помощью огнестрельного оружия в его собственном доме. Ильин уже собирался переключиться на другой канал, когда показали фотографию убитого. Ильин замер в шоке. С фотографии на него смотрел улыбающийся… Юзер. Ильин приблизился к экрану телевизора, сделал громче звук и начал вслушиваться в каждое слово репортера, боясь пропустить что-либо важное. К сожалению, информация о происшествии была крайне скупой. Было сообщено только, что из квартиры пропали компьютер и телефон убитого, поэтому одной из версий, вероятно, будет рассматриваться убийство с целью ограбления. Ведущий программы поменял тему, и Ильин выключил телевизор. От недавнего приподнятого настроения не осталось и следа. Вместо него тяжелым камнем на душу медленно взгромоздилось липкое, тягучее горе. Ильину было безумно жалко Юзера. Несмотря на достаточно редкие встречи между ними, он запомнил Юзера энергичным жизнерадостным и жизнелюбивым человеком. Он знал, что практически все свое время тот проводит за любимой работой, за программированием и неоднократно пенял ему, мол жизнь проходит мимо. Ильин учитывал постоянную занятость приятеля, и всякий раз старался не затягивать регулярные телефонные разговоры с ним. Ему не верилось, что он больше никогда не сможет набрать номер телефона и услышать в ответ бодрое: «Хай, Ильин!». Все-таки, совместная работа над компьютерной игрой и отправкой писем сильно сплотила их. Ильин никогда не забудет, как они с Юзером бурно и искренне радовались, когда благополучно завершили годичный марафон и отправили заключительное письмо…

Внезапно Ильину вспомнился один телефонный звонок Юзера. Это было в тот день, когда у них случился единственный «прокол». Приятель простуженным голосом, в не свойственной ему манере несколько растягивая гласные, сбивчиво поведал ему о том, что у него высокая температура, и он не смог выйти из дома, поэтому отправил письмо со своего персонального компьютера. Но, Ильин может не волноваться – он принял соответствующие меры, так что никому не удастся его «вычислить». А вдруг его все-таки вычислили и убили именно за это? У Ильина внутри все похолодело. Ему только в тот момент, с большим опозданием, пришла мысль о том, что все его мероприятие может быть очень опасным, не исключено, что Юзер – первая невинная жертва, и, возможно, не последняя…