Алексей Корепанов - Родина – не Земля

Как же я преодолел многие миллионы лет и дожил до дней XXI века, или II века по новому исчислению? Аппарат замедления жизни, что-то вроде земного анабиоза, позволял преодолеть миллионы лет, потратив «на дорогу» всего немногим более двух земных лет. «Армос», как называют его на моей родине, был изобретен перед нашим отлетом, но никому не хотелось воспользоваться им. Это и понятно. Очутиться одному в совершенно чужом мире и быть похожим на дикаря, который попал в век техники и межзвездных перелетов – такая перспектива нравилась лишь конструкторам. «Армос» включили в оборудование нашего корабля. И вот, бродя по складу, я обнаружил этот аппарат. Можно ли представить, какие чувства овладели мной? Радость, что я увижу людей (а я был уверен, что люди на этой планете будут), сомнение, надежен ли аппарат (ведь он еще не был испытан на человеке), грусть, потому что я знал, что больше никогда не увижу своих товарищей, Эниэю. При воспоминании о ней я чуть было не решил остаться здесь, храня где-то в глубине сердца слабую надежду на возвращение. Может быть, думал я, со Сьаройи прилетит еще один корабль и найдет меня? Я понимал, что этого не может быть, ведь корабль будет лететь несколько сотен лет по земному времени, и все-таки чуть не остался.

Нельзя себе представить, с каким тяжелым сердцем я принял решение, навек отделяющее меня от моих современников.

Утром, когда свежий ветер принес прохладу, я встал и, взяв «гон-сальэс», полетел к ущелью. В его стенах было множество трещин. Я снизился над одной из них. Черный коридор уходил куда-то во мрак. Это было то, что мне нужно. Я пролез в трещину и огляделся. Мощный луч прожектора, вмонтированного в скафандр, осветил все вокруг. Я стоял в довольно большом зале, сделанном природой. Включив «гон-сальэс», я направил его невидимый луч на стену. Порода опадала и превращалась в пыль. Углубление было готово. Я вернулся к кораблю и взял с собой «Армос» и еще несколько автоматов, которые, как я полагал, пригодятся мне в цивилизованном мире, в котором я окажусь, перенесясь через тысячелетия.

Все было готово. В последний раз я слетал к кораблю, побродил по каютам, отсекам, где все напоминало мне о Сьаройе, о товарищах… Я оттягивал момент, когда померкнет сознание, и я уйду в небытие. Но всему бывает конец. Все люди смертны. А я хочу перехитрить смерть и, черт возьми (это выражение я услышал в начале XXI века), сделаю это!

Поворот рычага – и надо мной закрылся купол. Как в древней сказке о мертвеце, встающем из гроба, я встану через тысячелетия. Одно движение руки… Я услышал взрыв – сработал механизм. Теперь я погребен под толщей породы, замурован в стене. Все. Я один в гробу, в полной тишине, разрывающей голову. Может быть, не надо? Я торопливо нажал кнопку…

Сотни огненных шаров поплыли перед глазами, зазвенела далекая музыка, мощные завершающие аккорды волнами набегали на песчаный берег… Я узнал Сьаройю. Хрупкая фигурка под деревом – Эниэя. Я крикнул ей. Она обернулась… Яркие немигающие звезды горели в черном пространстве. Лучи их пронизывали тело, проникали в сердце… Полет в никуда, во мрак. Тьма сгущалась, обволакивала сознание, заполняла тело. Тело – пустая оболочка, заполненная мраком. Конец…

…Резкий пронзительный звук ворвался в сознание, пробуждая тело. Каждая клетка мозга оживала, кровь опять потекла по венам. Свет резал глаза. Кто я? Где? Что со мной? Почему так тихо?

И вдруг вспомнилось все. Бурная радость жизни захватила меня настолько, что я попытался вскочить на ноги и почувствовал удар по голове. Шлем смягчил его. Я поднял голову и увидел потолок. Я лежал в узком цилиндре «Армоса».

Меня разбудил сигнальный звонок, невидимыми лучами воздействовавший на клетки мозга. Я приподнялся на локте и осмотрел приборы. Все работало нормально, в ровном гудении «Армоса» не было ни одной тревожной нотки. И тут я подумал: а вдруг я все в том же ущелье, и прошло всего несколько минут с момента усыпления? Может быть, «Армос» не сработал? Что-то уж не верилось, что прошло столько времени.

У меня был лишь один ориентир, по которому я мог узнать, минутное ли это забытье или же все произошло по-настоящему. Счетчик времени. Он был вмонтирован в передней части цилиндра, и достаточно было повернуть голову, чтобы узнать, в каком времени я нахожусь. Единственный поворот головы или возвращал меня к моим современникам (к сожалению, возвращал во времени, а не в пространстве), или же навсегда отдалял меня от них. Медленно я повернул голову. Почему-то счетчик расплылся, и стрелка указателя не была видна. Я отвинтил шлем и смахнул непрошеную слезу. Опять взглянул на счетчик…

Четыреста семьдесят четыре миллиона лет я пролежал в «гробу», с остановившимся сердцем, а время обтекало меня, изменяя все вокруг.

Я был оглушен, раздавлен. Почти пятьсот миллионов лет пронеслись надо мной!.. Я понял, что перехитрил время, что перенесся через тысячелетия, что больше никогда не увижу корабль и товарищей, Сьаройю, какой она была в мои дни, и Эниэю. Грусть волной нахлынула на меня, сдавила грудь. Я один, один из всех современников, кто остался жив, и я один неземлянин в этом чужом мире, который, когда я выйду из «Армоса», увижу в первый раз, так как неумолимое время стерло с лица планеты все горы и вулканы, ущелья и равнины, и тот вулкан, в котором лежала частица Сьаройи – космический корабль, на котором я и мои товарищи, которых тоже взяло неумолимое время, прилетели сюда, на Землю, и где все они нашли свою гибель. И лишь я был тем, на кого не подействовало время.

Я повернулся и взял «гон-сальэс». Нажатие кнопки – и дверца отворилась. Цилиндр из сверхпрочного материала, открытого незадолго до нашего отлета, выдержал гигантское давление породы. Он стал как бы ее частью. За дверцей сразу же начиналась порода. Я был замурован глубоко под ней. Я представил себе эту огромную толщу и, признаюсь, содрогнулся от ужасной мысли о том, что мне никогда не выбраться на поверхность. Но надо было действовать. Желание выбраться отсюда так овладело мной, что я без промедления включил «гон-сальэс». Все оставалось по-прежнему. Но нет! Стена покачнулась и тут же рассыпалась в пыль. Сверху сразу же обрушился новый слой породы, который свел на нет все действие «гон-сальэса». Порода поползла в цилиндр. Я быстро отскочил и захлопнул дверцу.

Что же делать? Надо направить луч «гон-сальэса» вертикально вверх, пробить коридор через толщу породы, а потом подняться вверх. Крылья были со мной. Они лежали в соседнем отсеке.

И все-таки в этом решении было одно «но». Пыли от разрушенной породы будет столько много, что она забьет весь коридор, и крылья не пробьются сквозь нее.