Денис Булатов - Императрица. Стать самой собой

– А если согласитесь, то вас просто повешают. А я буду молиться за ваше благополучное перерождение, – ласковым голосом сказал Томас Сотомайор.

– Нет, мы умрем непокорными, – твердо сказал Квере Крастуро.

Гарты с прямыми спинами стояли в камере, прижавшись, друг к другу. Они были уверены в своём выборе. На их волевых лицах не было сожаления. Но вдруг один из них сделал шаг вперёд и сказал:

– Я верю в великого Лян Кая и хочу покаяться.

– Молодец!– ответил Ян Вермеер.

Его вывели из камеры, и затем Томас Сотомайор совершил обряд. Гарт стоял на коленях перед изображением Лян Кая и произносил молитву. Затем Томас Сотомайор легонько ударил его по голове священной книгой и дал семечко друага, которое привело к легкому опьянению.

Этим же вечером в тюрьму пришли палачи. Они жестоко мучили пленных, а потом сожгли живьём. Лишь одного они просто повесили, и рядом с ним был Томас Сотомайор, который произнёс короткую молитву.

На стадион пришло множество народу. Когда в свою ложу зашла императрица с главным министром, представители разных рас встали и поприветствовали их. Радостный гул толпы продолжался некоторое время. Наконец на сцену вышла красивая женщина в яркой одежде, певица Анжела Крылова. Все сидели завороженные её голосом. Она пела чувственно и проникновенно.

– Какой красивый голос, – сказала Марина.

– Другого такого в нашей империи нет, – ответил Ян Вермеер.

– Я слышала, война с гартами закончилась, что вы будете делать дальше?– спросила Марина.

– Да, мы победили. Теперь надо восстановить храмы сикромзма, назначить новых правителей. Кстати вчера были убиты главари восстания, их замучили кроме одного вернувшегося в истинную религию.

– Вам было не жалко их? Можно было просто посадить их в тюрьму лет на пять.

– Нет, я привык подавлять в себе жалость к живым существам. Да, и гартов я недолюбливаю за их строптивый характер. Помню, был у меня слуга гарт. Так я велел его выпороть за пригоревшее мясо. Но он на следующий день подсыпал мне яд и убежал. Слава богу, я выжил. С тех пор я понял кто такие гарты.

– А куда делся этот слуга?– спросила Марина.

– Его не поймали. Потом до меня дошла информация, что его убили охранники при попытке ограбить богатый дом.

Ролд вставил ключи в замочную скважину и вошёл в снятую квартиру. Подойдя к окну, он увидел замечательный вид города, открывавшийся с верхних этажей небоскрёба. Солнце ласково светило рядом с белыми облаками. Волна звука музыки от стадиона накрывала большое пространство, время от времени раздавались радостные крики. Ролд открыл окно, достал из сумки ружье и установил его на подоконник. Он долго смотрел в прицел и наконец, нашёл главного министра. Сердце часто забилось и пальцы рук нервно задрожали. Рот Яна Вермеера открывался во время разговора с императрицей. Ролд прицелился в сердце. А затем осторожно нажал на курок. Раздался хлопок выстрела.

Гарт бросил ружьё и быстро пошёл к двери. Он зашёл в лифт и старался не смотреть в глаза попутчиков. Потом он поймал машину и приехал в дом, где его ждали двое других гартов. Они опять строили коттедж, получив задание у нового хозяина.

– Включайте телевизор, там покажут главного министра, – с ходу сказал Ролд.

– Ты убил его? – спросил Нулб.

– Да, стрелял прямо в сердце, – сказал Ролд.

– Смотрите, – сказал Робуко, держа в руках пульт.

В новостях показывали стадион, лица испуганных граждан. Чёрный автомобиль, в который затащили Яна Вермеера, императрицу Марину, которая уехала от журналистов. Журналисты строили догадки насчёт убийцы. Ян Вермеер был жив, но состояние его было тяжёлым. Врачи сразу начали операцию.

Настало утро. Лучи солнца освятили неприбранную комнату со строительным хламом. Гарты, спавшие на грязных матрасах на полу, проснулись. Им снились плохие сны. Только открыв глаза, они начали понимать, что сделали. Совершили покушение на второго человека в империи. Быстро поев, они принялись за работу. В ровные ряды клали большие кирпичи. Пришёл хозяин с проверкой и начал раздавать указания:

– Почему вы не вывозите мусор со двора? И кладите больше цемента между рядами кирпичей.

– Хорошо, хозяин – сказал Ролд.

– Вечером приедет машина с досками, ждите, – сказал хозяин и ушёл.

Вечером после работы гарты включили телевизор. По новостям рассказывали про Яна Вермеера. Врачи провели успешную операцию, состояние главного министра стабильное.

– Этот негодяй может выжить, – сказал Нулб.

– Надо было стрелять несколько раз. Но я мало соображал от страха, -ответил Ролд.

– Подъехала машина с досками, выходим,– произнёс Робуко, услышав шум.

Перед изумлёнными гартами стояли полицейские. Из машины вышел хозяин. На его человечьем лице было негодование:

– Это те гарты, что покушались на жизнь главного министра, одного из них я узнал по фотороботу, что показывали в новостях.

– Руки вверх, вы арестованы, – сказала полиция и надела наручники.

Грэм Хайд, военный министр не отходил от постели Яна Вермеера день и ночь. Он сильно переживал за здоровье своего хозяина. Когда за окном свет рассекал тьму и прогонял звезды, раздался хрип герцога. Потом послышался слабый голос:

– Я жив.… Как болит в груди.

– Великий герцог, как вы себя чувствуете? Вам что-нибудь нужно?– спросил Грэм.

– Я чувствую слабость и мне плохо. Я в больнице? Что сказали врачи о моём здоровье?

– Вы в больничной палате. А врачи сделали успешную операцию. Теперь вы будете выздоравливать.

– Кто в меня стрелял?

– Негодяи гарты, они простые рабочие. Полиция поймала их. А я перевёз их в подвал вашего дома. Там я пытал их и допрашивал. Покушение они организовали, втроём мстя за войну.

– Где императрица Марина?

– С ней всё в порядке, она навещала вас вчера, – ответил Грэм и после паузы продолжил,– что делать с гартами? Вы хотите их наказать лично?

Герцог молчал, тяжело дыша. А потом произнёс:

– Я буду ещё долго выздоравливать пока смогу их убить. Так что скорми их сейчас шлигам живыми. Это поднимет мне дух. И позови врачей: пусть вколют мне обезболивающее.

– Хорошо, великий герцог.

В темном сыром подвале гарты сидели в неизвестности. Их сильно били, прижигали кожу огнём и ударяли током. Они сильно жалели себя и хотели жить. Честным трудом они пытались накопить на постройку своих домов и завести свои семьи. Но их боль за родину привела к печальному итогу.

– Как хочется есть и пить, – сказал Нулб.

– А мне хочется жить. И хочется, чтоб не было покушения на главного министра, – сказал Робуко.

– Я так давно не видел маму, как я мечтал приехать на родину и перевести ее, из трущоб в свой новый дом, – сказал Ролд.

– Может, начнём копать выход? Под ногами простая земля, – предложил Нулб.