Ал Мишо - Засолка и консервирование

— Интересно бы знать, почему сам ты ни разу не видел Молчаливую женщину, если оковы все это время лежали у тебя? — неожиданно спросил он Данки.

— Потому что Данки почти не находился в непосредственной близости от оков, — ответил за него Стеббинс. — До того как Данки взял оковы на судно, чтобы вырезать для тебя зуб, они хранились в лачуге, где держали приманку, то есть в том месте, куда он никогда не заходил после заката солнца. Молчаливая женщина, вне всякого сомнения, появлялась там еженощно, да только некому было ее увидеть.

— Тьфу! Что это за вздор насчет Молчаливой женщины?! — фыркнул адмирал. — Я всегда твердил, что не поверю, пока не увижу собственными глазами…

Он вдруг осекся, очевидно, припомнив, что именно видел собственными глазами прямо на этом крыльце, и мрачно замолчал.

— Но где теперь эти оковы? И что с ними будет? — спросил вождь Луи. Он тоже курил трубку, трубку мира, вырезанную в форме томагавка, и смотрел на профессора спокойным непроницаемым взглядом.

— Уверены, что они хранятся в надежном месте? Профессор слегка покраснел.

— Хранятся? Если уж быть точным, они отосланы в надежное место и вряд ли еще раз доставят кому-то неприятности.

Клем был полностью с ним согласен. После падения в бешено несущиеся воды на дне пропасти оковы, несомненно, унесло в море, где больше их никому не достать. Даже тела Месмерона и мадам Зорайи все еще не были найдены.

— Оковы исчезли, а вместе с ними и Молчаливая женщина, — уверенно заключил Данки. — Как по-вашему, это Микмак Моу убил ее тогда?

— О, небо, конечно, нет, — покачал головой профессор Стеббинс.

— При жизни их разделяло более столетия. Однако их взаимная и весьма глубокая вражда несомненна. Впрочем, неудивительно, если учесть, какой конец ждал каждого из смертельных врагов. О, прошу прощения. Адмирал… пешка на е4.

— В таком случае, — отрезал адмирал, — шах и мат.

— О господи!

Профессор схватился за монокль и принялся исследовать доску.

— Я потерпел сокрушительное поражение.

— Я только что побил университетского профессора! — буквально проворковал адмирал Сибери. — Это доказывает, что есть вещи, которым не выучишься в книгах. Еще партию?

— В другой раз. Обещаю, мы еще сразимся. Но сейчас уже почти стемнело, а мне нужно возвращаться в Бейнбридж. Мисс Бевилаква! Мое пальто, пожалуйста.

Худенькая пичужка, прибывшая днем в Поджи-хаус только для того, чтобы провести несколько часов в терпеливом ожидании, пока профессор закончит свою партию, вскочила и подала ему пальто.

— Благодарю, мисс Бевилаква, — снисходительно бросил профессор.

— А что там у вас в кармане? — внезапно осведомился вождь Луи с тем же бесстрастным выражением глаз.

— Всего лишь банка сардин, — пробормотал профессор, поглаживая солидный бугор на груди. — Хотите сардинку? Я нахожу, что они помогают сосредоточиться, а это может быть неоценимым качеством для того, кто сядет играть следующим против адмирала Сибери.

Вождь, не отвечая, продолжал взирать на профессора с тем же странноватым выражением.

— Джентльмены! — воскликнул наконец профессор Стеббинс и, кивнув собравшимся, повернулся, чтобы уйти.

— Минутку, профессор! — крикнул Клем, прежде чем профессор Стеббинс и мисс Бевилаква исчезли из виду. Вскочив, он резво потрусил за ними.

— Да, Клем?

— Ведь у вас в кармане действительно банка сардин? — уточнил Клем.

— Клем, — широко улыбнулся профессор, — разве ты не знаешь, что я неразлучен с сардинами? Иначе как бы я соответствовал своему детскому прозвищу? Рыбья Вонь, не так ли?

Клем залился краской. Значит, профессор действительно все помнил!

— Наверное. Я просто боюсь, что Молчаливая когда-нибудь вернется и снова станет меня донимать. Только и всего.

— Беневоленс Данем больше тебя не побеспокоит, — заверил профессор Стеббинс и постарался взглядом ободрить человека, так много выстрадавшего из-за непонятного каприза судьбы. Но видя, что уверения не достигли цели, он со вздохом сунул руку в карман и вынул знакомую пирамидку слоновой кости, украшенную комком смолы и руническим зубом.

— Профессор! — потрясение ахнул Клем при виде спектральных оков.

— Клем, друг мой, — подмигнул профессор Стеббинс, — будем считать, что твои беды надежно засолены и законсервированы.

Parrot (англ.) — попугай. (Здесь и далее прим, перев.)

Ковен — кружок из тринадцати ведьм.

«Гелиевая речь» — высокий тембр голоса аквалангистов, дышащих кислородно-гелиевой смесью.

Бусы из полированных раковин, но многих индейских племенах игравшие роль не только украшения, но и денег.