Владимир Перемолотов - Тесные контакты четвертого рода

— Да. С ним.

— Этот-то тут причем?

Лукавчик развел руками, словно не брался соревноваться с проницательностью атамана.

— Обманет старик его, я думаю, как нас обманул. Деньги возьмет, а ничего не сделает…

— За что деньги? — насторожился Хамада.

Разбойник опять развел руками. Хамада скорбно покачал головой с таким видом, что вроде бы на ровном месте споткнулся Лукавчик, простой вещи не смог сделать.

— Ладно…Посмотрим, что у дворянчика выйдет. Посмотрим..

Сердце у Лукавчика упало.

Посмотреть — это значит посмотреть. Глазами. Значит — быть рядом…

Может быть он не решился бы на это, но зная свой характер чувствовал, не попробуй он добиться своего, то потом всю жизнь будет точить его нескончаемая тоска.

Лучше уж раз попробовать сделать, то, что сердце хочет, чем потом всю жизнь терпеть собственные упреки, локти грызть и самоедством заниматься. От себя-то никуда не убежишь, да и зарезать не всегда получается.

Глядя на реку, он начал снимать одежду.

Конь стоял рядом посматривая на человека с интересом, но помалкивал.

Ничего. Пусть удивляется. Есть тайные знания, что не только коню — ни эркмассу, ни самому Императору Мовсию неведомы. Эвин задумался. Он не сомневался, что дойдет до Замка, но вот что будет там? Может быть, Рыцари не видят людей без одежды только в лесу? Все может быть…

— Ничего, — подбодрил он себя, — все получится… А уж потом за Бомплигаву!

— Думал, что тут одни неприятности, а тут такая радость! — раздалось у него за спиной. — Наградил меня Карха дурным врагом, что по лесу голышом разгуливает, гузкой трясет.

Эвин обернулся. Голос он узнал мгновенно, не хотел верить, что его догадка — правда. Так и есть. Бомплигава. Вот так встреча.

Кровник стоял между ним и конем, на боку которого висели не нужные в лесу меч и кинжал. Лук со стариковским стрелами лежал ближе, но ведь не даст он нагнуться… Не даст… Это — смерть, подумал Эвин.

Бомплигава понял его взгляд и, соглашаясь, кивнул. Смерть. Никак не меньше.

— Не отпущу… Надоел ты мне. Под ногами путаешься.

Он не торопился, видно дело, что привело его сюда, было неспешным, а может быть просто неприятным. Не сводя взгляда с чужого меча, Эвин присел, набрав полные горсти песка. Хоть что-то… Бомплигава рассмеялся.

— Зачем тебе это? Неужели умирать не хочешь? Зря. Там, говорят, тишина, спокойствие… Опять же меня там нет. И долго еще не будет… Некому тебя там огорчать будет…

Он засмеялся собственной шутке.

Эвин прыгнул вперёд, но Бомплигава ждал и ударом ноги отбросил его от себя. Мог бы убить, но никуда это не уйдет.

Лоэр поднялся с земли, кулаком стер кровь.

Бомплигава весело поглядывал на него, продолжая радоваться нежданной удаче.

— Смотрю на тебя сердце радуется… Только один вопрос мучает — что ж ты тут в таком виде делаешь?

Он поднял брови.

— Дай угадаю… Наверное демонов пришел голой задницей пугать? Нет?

Песок бросить? Далеко, да и ветер не тот. Рукой? Нет не достану… Хоть палку бы…. Полуприсев Эвин крутанулся на пятке, чтоб захватить ногу кровника, только тот отошел и плашмя ударил по спине и словно ничего не произошло продолжил:

— А-а-а! Понял!

Голый человек перед ним не будил никаких чувств кроме веселого недоумения. Он склонился в издевательском поклоне.

— Ты же, наверное, тоже в родственники Северному Императору возжелал? А? Вижу угадал… Ничего у тебя не выйдет, душа моя. Принцесса там одна и двоих женихов ей не надо.

Эвин стискивал зубы, терпел. Нельзя было отвечать, нельзя. Посмеётся и убъет. Пусть тогда хоть без смеха.

— Голый, без подарков… — издевался враг. — Разве так к принцессам ходят? Бедно это и невежливо. Дама не королевских даже кровей — императорских, а ты в таком срамном виде.

Пять шагов кончились, и волей-неволей Лоэру пришлось ступить в воду. Из кулака тонкой струйкой сыпался ненужный песок, и до того вдруг Эвину стало тоскливо, что он даже глаза закрыл. Как же так? Как он его так близко подпустил? Следил же ведь! Зря, выходит, на Карху надеялся?!

— Давно бы так, — весело сказал Бомплигава. — С легкой душой уйдешь. Прямо завидую тебе…

Эвин услышал, как скрипнул песок под ногами, и в тоже мгновение в воздухе что-то щелкнуло и мимо лица пахнуло ветром. Страх смел тупое отчаяние и заставил его отшатнуться. С шумом и брызгами он упал в воду и только тогда сев и стерев с лица воду, увидел Бомплигаву.

Ноги врага лежали в воде, а сам он остался на берегу. Эвину хватило одного взгляда, чтоб понять что случилось. Лицо врага превратилось в кровавую маску.

Уверенный в том, что увидит он, заглянул за кусты.

Так и есть. За молодой листвой стоял один из Злых Железных рыцарей, направив копье на кусты. Эвин поклонился ему, поднял с земли лук и вошел в реку.

Чен смотрел на кусты и убеждал себя, что ничего страшного с товарищем не случится.

К сожалению все, что происходило, от него уже не зависело — тут были свои объективные причины. Если ловушку они могли делать вдвоем, то на самом последнем этапе мог действовать только один из них — вторая невидимка была нужна чтоб до поры, до времени экранировать передатчик палатки, которым они рассчитывали приманить кибера к западне.

Единственно, что успокаивало Чена, так только то, что ловушку он сам делал сам и на долю Никиты оставалось-то всего-ничего — только хорошо довершить то, что так хорошо было начато. Ответственно, без осечек, так как и должно было быть нажать в нужный момент фиолетовую кнопку. Он поглядывал то на кусты, то на палатку, в которой лежал парализованный и связанный Моро и думал о том, как идут дела у товарища.

Отвлек его от этого занятия писк ожившего локатора.

Несколько точек двигались прямо к запретной зоне. Одна впереди, остальные отстали и Чен сообразил, что сильно поумневшие туземцы ходят теперь как хочется, а как научили — с разведкой впереди.

Все это было более чем не кстати.

Мало того, что они могли наткнуться на него, так ведь они еще могут отвлечь кибера, который вместо того, чтоб наехать на заботливо приготовленную мину примчится убивать непрошенных гостей.

Чен посмотрел на палатку.

Ничего. Еще оставалась надежда, что туземцы свернут или уклонятся в сторону.

Через двадцать минут он уже знал, что ошибся.

Когда он понял, что контакт неизбежен, он закрыл палатку, натянул на себя туземную куртку и начал декламировать основные положения «Закона о страховании».

Не прошло и десяти минут, как туземцы вышли на него. Не монахи, как он с облегчением увидел. Монахи уже успели надоесть. Эти были полегче и потоньше в кости. Правда лица у них были тоже не монашеские. Не лица, а самые настоящее морды. Такие, что хотелось самому быстро-быстро снять с себя все более-менее ценное и отдать, чтоб не зарезали. Конечно, такое больше действовало на местных, но представитель более развитой цивилизации вполне понимал такие позывы и испытывал лёгкий душевный трепет.