Гэри Гибсон - Станции Ангелов

Опять последовали бессмысленные звуки, которые как-то переводились в ясную речь в уме Урсу. Но не сами слова, подумал он, а только их значение, смысл. Старик спрашивал Урсу, из Нубалы ли он, хотя это слово он произнес как чужеземец.

– Да, я из Нубалы.

Старик насторожил уши, прислушиваясь к Урсу. И тут юношу осенило: «Я понимаю, что он говорит, но он не понимает меня».

Шаман разразился новой тирадой, но Урсу все это надоело. Усталый, он просто уставился на старика. Тот запрядал ушами, оскалил зубы и вышел из шатра.

Спустя несколько часов за Урсу снова пришли.

Когда начали спускаться сумерки, он услышал снаружи перешептывания. Принесенной раньше еды не хватило, чтобы подкрепить юношу, и у него живот подвело от голода. Он услышал слово, похожее на их название Нубалы, и некоторые другие слова, сказанные приглушенным голосом. Хотя Урсу не мог разобрать все, что говорится, но два слова повторялись снова и снова. Шей. И снова Шей – это слово всегда произносилось резким шепотом. Другим словом был Фид.

Шей? В Нубале так называли мифических Белых Призраков, белых ледяных фантомов, которые скитались во льдах в сказках и легендах.

Вдруг послышались стремительные шаги обутых в кожу ног по обледенелой траве, и в шатер стремительно вошли те, кто сторожил снаружи. Двое схватили Урсу за руки, а третий зашел за спину, набросил Урсу на голову мешок и затянул, заглушая протесты. Урсу вытолкнули из шатра, холодный воздух задувал под мех. Юноша отчаянно вырывался, уверенный, что его хотят убить.

Он ударился о твердую землю и ощутил около лица жар. Тут же с него сорвали мешок, и глаза Урсу заслезились от густого ароматного дыма. Всмотревшись в полутьму, юноша понял, что находится в огромном шатре с дырой в крыше – туда уходил дым от разложенного в центре костра из сушеных трав. Чуть ли не все племя собралось вокруг Урсу. Стоя лицом к костру, кочевники разговаривали вполголоса, и только несколько, лежащих на шкурах, стонали от боли.

Племя оказалось более многочисленным, чем полагал Урсу. И он узнал запах черномордой лихорадки. Когда Урсу был совсем юным, его брат и двое его дядей умерли от этой чумы. Теперь ему страшно захотелось оказаться далеко от ее источника, и по коже у него поползли мурашки.

Йе нагнулся к Урсу, уставился ему прямо в глаза.

– Скажи мне, что ваш бог существует. – В голосе вождя звучала непонятная настойчивость.

– Наш бог? – переспросил юноша. – Шекумпех – душа Нубалы. – Он вспомнил самые последние видения, когда голос сказал, что он – не Шекумпех. Еще он сказал, что боги – это не боги. Но это бессмысленно; если боги – не боги… то кто они? И кто говорил с ним?

– Без него ты ничто, – перефразировал Йе священные строки. Урсу нервно облизал губы. Возможно, Йе все-таки не был глупым варваром. – Ты украл бога Нубалы, и твои собратья-горожане наверняка сказали бы нам спасибо, если бы мы за это содрали с тебя шкуру живьем.

– Все не так просто, – возразил Урсу.

– Я тебе не верю. Ты вор, подлейший из подлых, и тебе следует отрезать уши. Тебя следует выбросить на лед, на съедение Шей.

– Шекумпех существует, – настаивал Урсу. – Я же сказал вам: я бежал потому, что Шекумпех приказал мне отнести его в безопасное место.

– Сейчас ты для меня выполнишь Воскрешение. – В голосе Йе зазвучала новая властность, которая напомнила Урсу мастера Юфтиана.

– Почему я должен тебе помогать?

Йе бросил на него свирепый взгляд, и Урсу покосился на длинный ритуальный нож, зажатый в кулаке.

– Ты – городской жрец, не знающий лишений, не знающий ни ежедневной борьбы за жизнь, ни ответственности за все свое племя. Но у меня нет выбора. – Он понизил голос до полушепота, будто не хотел, чтобы другие услышали. – Моему племени нужна твоя помощь.

Урсу разглядывал его долгую минуту.

– Я не могу ни на что согласиться, если не буду знать, что ты позволишь мне отнести бога в безопасное место.

– Я не могу отдать тебе бога, – осторожно молвил Йе, – но я позволю тебе уйти. Клянусь. Но бога ты никогда не получишь.

– Ты меня отпустишь?

– Тебя да, но не бога. Теперь он принадлежит нам… или Зану, если переговоры пройдут удачно. Я верну его тебе только для обряда Воскрешения. – Йе положил руку на плечо Урсу. – Я прошу твоей помощи, мальчик. Ты жрец, и по священному обычаю ты обязан помогать любому, кто просит твоей помощи.

Увы, Йе был абсолютно прав. Урсу воспитывался на этих правилах, прочно укоренившихся в его голове, с самого первого дня, когда он ступил в Дом Шекумпеха почти неразумным послушником, еще не умеющим ходить на двух ногах. Но тот Дом был теперь далеко, и остались от него лишь дымящиеся развалины. Урсу подумал, что может оказаться единственным уцелевшим жрецом Дома Шекумпеха, и эта мысль не доставила ему радости.

«Я сам принес сюда Шекумпеха, – подумал он. – Если я не подчинюсь Правилу Помощи, зачем даже думать о том, чтобы нести его дальше? »

Но даже мысль помогать этим людям вызывала омерзение. Бросить бы их гнить с их отвратительными запахами и еще более отвратительными манерами.

– Послушай, – заговорил юноша. – Если я вылечу этих людей, – он указал на больных, лежащих в дымном шатре, – то это случится только силой Шекумпеха. Ты это понимаешь?

Йе кивнул.

– Шекумпех – наш бог, и он привел меня сюда по какой-то причине… возможно даже, чтобы помочь тебе. Но если Шекумпех исцелит этих людей, то сделает это потому, что он так захотел, не ты. И когда ты увидишь силу бога Нубалы, лучше послушайся моего совета: прояви смирение перед тем, кого ты похитил, ибо легенда предупреждает, что оскорбленный Шекумпех – это бог праведного гнева и возмездия.

Йе уставился на него.

– Ты хочешь сказать, что это Шекумпех наслал на нас чуму?

Об этом Урсу не подумал.

– Возможно. И, возможно, теперь он решил проявить милосердие, позволяя мне помочь вам. Но ты должен отдать мне его идола, если хочешь, чтобы я совершил Воскрешение.

Левое ухо Йе мелко задрожало. Урсу заподозрил, что вождь этого не заметил.

– Поговорим об этом позже, – сказал Йе. – Сначала помоги им.

Урсу вздохнул и шагнул к первому больному.

– Успокойся. Не надо нервничать.

– Я не сержусь на тебя, Билл, просто мне нужно больше узнать о тех Книгах. Ты должен мне рассказать.

– Брось, Ким, – возразил Билл. – Сама знаешь, не могу. Эти люди… те, от кого я это получаю, – это не разовые партнеры. Они много чего делают, а я держу рот на замке, чтобы они не потеряли работу. А некоторые из них… – Билл вздохнул. – Давай просто скажем, что они были бы крайне недовольны, если бы решили, что я их предал.

Ким посмотрела на него долгим взглядом, и Билл поежился. Она с любопытством наклонила голову набок: