Джон Мини - Фактор жизни

Мальчик почувствовал себя беззащитным мотыльком, запутавшимся в бесконечной паутине.

– Привет, парень! – улыбнулся высокий милиционер и продолжил на нов’глине, хотя и с сильным акцентом:

– Видел чужую бабу, а?

Том сумел только головой мотнуть.

– Куда же она тогда подевалась?

Том смущенно посмотрел на высокого, не зная, что и сказать. Тогда другой милиционер резко рассмеялся.

– Мы находимся во владении Даринии, – объявил он. – Это часть сектора Гелметри.

– Да. Ну и что?

– А то! – Служитель закона грубо взъерошил волосы Тома. – Здесь мотай головой или не мотай, а отвечать придется.

– О Судьба! – Высокий милиционер нахмурился. – Лучше не ври мне! Ты ведь не будешь врать, приятель?

Том снова мотнул головой.

– Только зря тратим время на этого недоумка, – сказал второй. – Пошли…

За ужином обычное напряжение в семье достигло предела. Мать суетилась, будто не знала, за что схватиться; в этот вечер она перевязала свои потрясающие рыжие волосы сзади, ее бледное красивое лицо, казалось, потемнело от забот. Отец следил за нею с самым безучастным видом. И Том ничего не рассказал, не мог он сообщить им о том, что случилось.

Он все время ощущал под рубашкой теплоту талисмана, и это делало его тайну еще восхитительнее.

После ужина Том подставил тарелку под луч посудочистки, уединился в своей спальной нише и задернул занавеску, чтобы укрыться от царящей в доме ледяной напряженности. Положив мокасины на пол, он уселся на кровати с инфором в руках и задумался о таинственной незнакомке. Почти тут же, с чувством легкого недоумения понял, что страшно устал, и улегся, так и не выпустив из рук инфора.

Серый сон казался чужим, образы расплывались…

Вот он отчаянно цепляется правой рукой, повиснув над пропастью. А камни вокруг срываются и летят в пустоту…

– О Судьба, – бормочет он, чувствуя надвигающуюся опасность.

Сильные порывы ветра раскачивают его, встречные потоки воздуха крутят тело в воздушном водовороте.

Смерч. Хаос. Понятия глубокой древности, существовавшие еще до того, как судьба человечества полностью определилась.

Том цепляется за ненадежную опору, чувствуя за спиной меч. Им овладевает гнев, его сжигает жажда убийства, горящая в сердце. Эти чувства придают ему силы, но…

Проснулся Том от толчка. Широкая отцовская рука лежала на его плече.

– Снова кошмар?

Квадратное мясистое лицо отца под густой шапкой седых волос казалось обеспокоенным.

– Прости. – Том сделал усилие, чтобы сесть. – Я не помню, что снилось.

Но был он весь в поту.

Утром ели холодный завтрак, запивали горьким дейстралем.

Том и отец рано выбрались из дома, но по коридорам уже спешили люди. Старый продавец безделушек, взваливший на плечи скатанный в рулон ковер, устало кивнул им в знак приветствия.

Труда Малгрейв, маячившая у входа на рынок, помахала тощей рукой.

– Привет, Деврейг! – Труда спрятала пучок длинных седых волос, выбившийся из-под красно-белой косынки, при этом ее большие серьги зазвенели. – И Том здесь. Как поживаете?

– Хорошо, – ответил отец. – А ты?

– Ни то ни се! – Ответ был типичным для Труды. – Думаю, сегодня будет хорошая торговля.

– Будем надеяться.

Серые тени, бледно-розовые светильники – привычное раннее утро на рыночной площади. Все привычно. Разгрузка… Неприветливые сыновья главного торговца, разгружающие платформу… Установка торговых палаток… Торговцы разворачивают свои лотки… Те, кто, положившись на ночных сторожей, оставили палатки с товарами на ночь, развязывают палаточные крепления… Дети торговки рыбой бегают среди лотков… Тяжелый запах пеньки и пыльных тканей…

А вот дочери владельца складов, в накидках, украшенных лентами, направились в школу, сопровождаемые терпеливыми телохранителями.

– Смотри! – то и дело вскрикивали они, хватая с лотков платки и драгоценности, которые и не собирались покупать. – Эта вещь отлично подойдет для Темного Дня.

Наконец, девушкам, как обычно, надоело привычное развлечение, и они отправились к центру рыночной площади. Там они постояли в ожидании, пока не загорятся их клипсы, идентифицируя личность владелицы. А потом серебристый диск закрутился над ними, края его загнулись и образовали винтовую лестницу, нижние ступени которой коснулись земли у ног девушек.

Школьницы поспешили на вышележащую страту, и на мгновение накидки, всколыхнувшись, открыли их стройные лодыжки. Вышележащая страта была местом, которое Том мог нарисовать себе только в воображении.

– Том!

– Да? – Мальчик покраснел, чувствуя себя виноватым.

– Положи-ка их в первый ряд, ладно? Медальоны были тяжелыми.

– Хорошо, отец.

Том выложил медальоны на покрытый бархатом прилавок и проверил остальные товары: ароматические свечи, бронзовые лампы в виде драконов, оловянные амулеты, пряжки для накидок, брошки в форме узлов и янтарные булавки для галстуков.

Тем временем лестница сложилась и исчезла в твердом куполе…

Постепенно на рынок стекались люди. За два часа площадь наполнилась звуками, обычными для этого места: вокруг или спрашивали цену, или шумно торговались. Посреди тускло-желтых, скучно-синих, уныло-коричневых и тоскливо-серых рубашек вспыхивали то тут, то там яркие пятна шелка необычных расцветок. Палатка Труды с рулонами экзотических тканей была, как всегда, популярна, хотя многие приходили просто поглазеть.

И вдруг наступила жуткая тишина.

Волнение прокатилось по толпе: она зашевелилась, колыхнулась, раздвинулась, образовав проход к центру площади. У Тома пробежали мурашки по коже, когда мимо прошел взвод милиционеров. Они промаршировали очень близко, совсем рядом. Гусиный шаг, которым они вышагивали, выглядел не глупо, а пугающе. Это была демонстрация власти, у которой все под контролем. Милиционеры были как на подбор: узкие бедра, широкие плечи, упругая походка. Служители закона с легкостью удерживали тяжелые гразеры одной рукой, так, будто они ничего не весили.

Арестованный шел, окруженный милиционерами со всех сторон.

Сердце Тома гулко забилось.

Это же та самая женщина! Или…

Капюшон, надвинутый на голову, темно-красный порванный плащ.

Она!..

Тонкие запястья прикованы к тяжелой серебряной пластине-наручнице, сгорбленные плечи говорят о поражении.

Волна сочувствия прошла по рядам, в толпе возникло едва уловимое движение в сторону пленницы, будто люди желали помочь несчастной. И тут же все отпрянули назад.

«Пожалуйста… – взмолился мысленно Том. – Помогите ей, хоть кто-нибудь! Разве может она быть преступницей?»

Милиционеры остановились, и толпа затаила дыхание. Женщина тяжело опустилась на землю – фигура несломленной грации. Офицер выступил вперед и поднял свой жезл. Жезл замигал красным светом, диск на куполе снова закрутился, и лестница с серебристыми ступенями начала опускаться к его ногам.