Виталий Домбровский - Проект «Hydra Sapiens»

На забракованного таким образом сына средств уходит гораздо меньше, кормят его очень скудно, мяса вообще не дают. Растёт он, конечно, слабым, а значит, более впечатлительным и в принципе более приспособленным именно для работы Музыкантом. Обучение его, слава Богу, вообще ничего не стоит, оно начинается с трех лет и проходит вне стен дома – В музыкальном классе при Горсовете, куда его регулярно водит кто-нибудь из прислуги. К семи годам, когда Воины, например, переселяются жить в казармы и приходят домой только в выходные дни, Музыканты тоже уже вполне сносно владеют специальностью и, как предписано Горсоветом, в светлое время суток радуют домочадцев чудесными звуками музыки, отчего и жить веселей, и заботы не так гнетут.

То же происходит и с прислугой – Кухарок и Прачек воспитывают из собственного потомства, когда рождаются девочки. В зажиточных Семьях, особенно, если Бог милостив и родятся по большей мере мальчики, прислугу иногда покупают на стороне. Прислугу кормят традиционно хорошо, ведь она должна много и тяжело работать, однако и это зависит от количества Воинов в Семье.

А Воины – это цвет нации, им отдаётся самое лучшее. В целом члены Семьи достаточно дружны между собой, все прекрасно понимают: не будет Воинов – не будет достатка в доме.

Не только приличные пособия, выплачиваемые Горсоветом на каждого живого Воина, не только пенсии, которые Семья получает в течение года после его геройской и неминуемой смерти, но и почёт и уважение горожан, а также непосредственное участие Воинов в жизни Семьи и всего Города ставят их на привилегированную ступеньку общества.

Все остальные это понимают и воспринимают как собственное благо…

В перерывах между тренировками и учебными боями, в выходные дни и во время праздничных каникул Воины активно участвуют в жизни Семьи – тренируют младших братьев, которые ещё не переселились в казармы, возятся по дому, что-то ремонтируют, помогают Отцам в коммерции, устраивают семейные дела.

Но никогда, в час отдыха или тяжелой работы, Воины не пропускают военную молитву, в которой они клянутся драться с неверными, когда призовёт Господь, и, конечно же, погибнуть за Родину, за Правительство, за Горсовет! Они все страстно желают этого, они ведь для этого и живут!

Часто Воин – уже зрелый юноша – заменяет одряхлевшего Отца. Это происходит после подачи Семьей специального прошения в Горсовет и после получения разрешения Комиссии по Делам Поколений.

Тогда Воин перестает быть Воином и становится новым Отцом, что вообще-то не менее почётно. Главное, продолжать рожать. Эта проблема решается не только мужской половиной. Старую Мать также может заменить одна из дочерей двоюродной Семьи, которая, как правило, живёт в соседнем доме или где-то неподалёку. Её покупают по установленному Горсоветом тарифу, всё регистрируется в Комиссии по Делам Поколений, и жизнь Семьи продолжается.

Конечно, замена родителей происходит одновременно, как только Семья обнаруживает невозможность продолжения рода либо со стороны старого Отца, либо со стороны старой Матери, Горсовет не приветствует инцест, это ведь дикий пережиток прошлого.

Таким образом поддерживается состояние вечной беременности у Матери, без чего невозможно дальнейшее существование и процветание Семьи. Если в семье есть и Воины, и Музыкант, и вся прислуга – это настоящее счастье: все при деле, все сыты. Одновременно старого Отца, даже если он ещё здоров и полон сил, отлучают от семьи, отлучают от дел и переводят в Мужской приют, где он содержится в чистоте и сытости, а при желании, наличии здоровья, а главное, совершенно добровольно может начать работать в одной из городских служб, например, Дворником, Фонарщиком, Садовником или ещё кем-нибудь. Это скрашивает его дни и приносит пользу обществу и государству. Тем временем его дела передаются новому Отцу, который иногда оказывается младше большинства членов своей Семьи, что, впрочем, неплохо и гарантирует стабильность и благополучие Семьи на годы.

Старая Мать, в противоположность старому Отцу, навсегда остаётся в Семье, но на неё возлагаются обязанности Посудомойки. Это почётно и неутомительно. Её перестают замечать, но уважают и позволяют ей возиться с малышнёй.

Так меняются поколения.

Концепция Вечного брака угодна Богу и поддерживается Государством.

Аминь…

Всё это, конечно, не так уж просто, не для всех и не всегда радостны эти перемены, но и для печали нет места в сердцах. Ведь в большинстве домов кипит жизнь, большая Семья занята рождением и выращиванием Воинов, все подчинено этой Цели, и даже гибель их является событием запланированным, ожидаемым и, скорее, даже торжественным, нежели трагичным.

Трупы, привезённые, например, сегодня, как и в другие дни, будут, как положено, оприходованы и завтра после торжественной погребальной молитвы формально захоронены. Кроме флажка, Семья вывесит на парадную дверь табличку с сообщением о геройской смерти одного или нескольких Воинов, и их имена будут навечно выгравированы на сандаловой панели, укреплённой на дверном косяке. Домочадцы будут ими гордиться! На некоторых дверях самых зажиточных Семей в Городе выгравированы целые списки из десятков или даже сотен имён Воинов. Так повелось издревле. Каждый входящий должен поцеловать перста и прикоснуться затем к этой табличке, перед тем как пройти в дом.

После короткой, но торжественной церемонии с присутствием военного чиновника в заранее приготовленной нише в стене Военного кладбища в сандаловом ларце будет замуровано забальзамированное сердце Воина. Тело же будет вывезено следующей ночью из подвала и отправлено в специальный морг, где на нем будут тренироваться студенты из Школы Докторов и другие Воины, дабы получить заряд ненависти к врагу и пройти короткий курс анатомии, обучающий наиболее уязвимым точкам человеческого тела.

…Утро. К предпоследнему дому по улице Мессии подкатила телега с последним оставшимся трупом, тяжелые деревянные ставни подвального окна уже отодвинуты, желоб спущен вниз. Но никто не встречает Возницу. Он, подождав недолго, отмечает в своей книжице: «ул. Мессии, 16, Дуб Сын-льва – 2-я рота».

Перегнувшись через край телеги, Возница тянется к лежащему посередине телу, берется за край одежды, чтобы немного пододвинуть труп к себе, и вдруг прямо-таки замирает: на него смотрят два открытых глаза, живых, чёрт возьми, глаза!

Возница резко сдвигается в сторону, чтобы дать слабому свету осветить лицо Воина.

– Помоги мне, – произносят пухлые запекшиеся губы, – Я жив…

Возницу как подкосило: привезенный с поля боя живой Воин – это не только неудобство, это служебное преступление, невыполненный приказ. А приказ ясно гласит – добивать оставшихся на поле боя раненых, и никаких других вариантов не предусмотрено.