Валерий Вотрин - Гермес

Он колебался. Он колебался.

— Ате, — сказал он. — Ате, — сказал он.

— Ты не понимаешь, — закричала она. — Он — сын Мелайны. Он враг.

— Ате, — сказал он.

— Мес, не дури, — произнес Ховен, вставая и с тревогой глядя на него. — С Лентой покончено — безумный не может быть Архонтом. Сутех что-нибудь на этот счет придумает.

— Кого он посадит на его место?

— Тебя, — развел руки Ховен.

— Я не хочу быть Архонтом.

— Тогда… тогда кого-нибудь другого. Ну, перестань думать об этом.

Мес кивнул. Мес повернулся и, оставив их за спиною, направился к своему месту. Тут его ждал запыхавшийся и красный доктор Берджих Сулла. Он протирал очки.

— Не знаю, что и думать, — проговорил он. — По виду типичный нервный срыв. Но что-то меня тревожит. Раньше с ним такое случалось?

Мес уселся возле него.

— Смотри, — устало показал он. — Видишь, вон там, рядом с Ховеном? Знаешь ее?

Сулла, не переставая протирать стекла очков, близоруко прищурился.

— Клянусь Хаосом! — вырвалось у него, когда он разглядел. Боги Хаоса! Это же она!

— Ате, — сказал Мес.

— Тогда понятно, — сказал Сулла, надевая очки и вглядываясь уже вооруженным глазом. — Я-то думал, что она ушла.

— Все так думали, Пеан.

— Бедняга Лента! — пожалел доктор Сулла. — Теперь ему придется уйти. А где же его мать?

— Иногда она не приходит на собрания, — вмешался только что подошедший Пиль. — Воображаю себе, что с ней будет, когда она узнает, что теперь ее сыночек немного, хе-хе, не в своем уме!

Лента, а с ним вызвавшийся его довести в целости Форкис, исчезли. Подошли, оживленно обсуждая происшествие, Лерке и Банокка.

— Так вот все и бывает, — говорил Банокка, делая неприличный жест. — Пойдешь в пику другим — и сойдешь на нет.

— Это преступление, — возгласил в это время возмущенный Катабан. — Все произошло прямо на наших глазах.

Мириам была солидарна с ним.

— Ховен, — сказала она твердо, — уведи ее отсюда, а то она натворит еще бед.

Как ни странно, но Ховен подчинился.

— Пойдем, — потянул он за руку Юфину.

— Мелайна, Мелайна, — забормотала та, противясь. — Где же она? — Ее ты получишь в другой раз, — усмехнулся Ховен, кинув взгляд на Мириам.

Ховен с Юфиною исчезли. Катабан вознамерился было что-то сказать, но тут его уже терпеть не стали.

— Почему это ты снова здесь кукарекаешь, Габриэль? — перебили его Сутех и бен Кебес. — Убирайся отсюда и передай своему Господину, что мы все исполнили. И не суйте до времени нос в наши дела!

— Я Шехина, — выпрямилась Мириам, гневно побелело ее лицо. Мы — его представители на Буле, и так будет и впредь.

— Не будет, — бросил Пиль.

— Точно, не будет, — обрадовался Лерке. — А ну, вон! Вон отсюда!

Те исчезли под веселое улюлюканье и гогот Лерке и Пиля.

— Такого еще не бывало, — проговорила Регана, задумавшись. — Мы их прогнали, но они-то все видели.

— Это уже не страшно, — заметил Мес. — Страшно то, что избраны ключевые фигуры… — он оглянулся: Сутех их не слышал, занятый разговором с бен Кебесом. — Избраны ключевые фигуры, — повторил он. — Мы стали ненужными.

— Что? — не поняла Регана.

— Я за свое Архонтство буду драться из последних сил, — став мрачным, произнес Банокка.

— Вот этого я и боюсь, — вздохнул Мес. — Это — война. Только уже не Титаномахия и не Гигантомахия, а — Теомахия. Земля слишком мала, чтобы выдержать топот и рев очередного мирового побоища.

— А я буду драться, — упрямо повторил Банокка.

— Вольно или невольно, а события стягиваются в узел, — сказал Пиль.

Вдруг заговорил доктор Берджих Сулла:

— Убираться отсюда надо. Брать, как люди говорят, ноги в руки.

— Еще не конец, — сказал Мес.

— Буле-то закончилось, — удивился Пиль.

До них донесся голос.

— Мес, — сказал Либан Бакст, — ты будешь претендовать на Архонтство?

— Очнулся, — фыркнул Пиль.

— Нет, — ответил Мес.

— Тогда я, — тяжело пыхтя, поднялся Бакст, — тогда я сяду Архонтом. Возражать не будешь?

Мес ничего не ответил. Бакст исчез.

— И всегда-то у нас кратко получается, — раздосадовано ударил рука об руку Пиль. — Ждешь великолепного спектакля, а получается какой-то жалкий фарс.

— Арлекином сегодня был Катабан, — заметил Банокка.

— А Коломбина не явилась, — смеясь, заявил Лерке.

— А я — болтун Доктор, — сказал Сулла.

— А Бакст-то наш — Панталоне, — уязвил Пиль.

— Ну, а я тогда — Тарталья, — заключил Мес.

Кто-нибудь знает, что такое Вихрящийся Мир? Привольное творение великого разума и рвущегося изнутри желания, воплощенная, но остающаяся несбыточной мечта, горький вызревший плод осуществленной грезы, Вихрящийся Мир и назван-то вихрящимся потому, что он весь дымится, разноцветится, струится, вихрится, как льются и переливаются сновидения, эти невоплощенные зачатки действительности, как падает с высоты интеллекта мысль, по пути изменяясь и превращаясь в то таинственное, чему уже невозможно подобрать имя. Сотнями Вихрящиеся Миры висят вокруг Земли клейкими гроздями, невидимые и недоступные. Одни из них населены и обитаемы, словно радужные пузыри, летающие в беспредельном одиночестве вечности. А те, что пустуют, временами лопаются и исчезают с великим звоном, ибо не могут более существовать без питающей их идеи хозяина. Окружающие их смыкаются и занимают место погибших, чтобы и дальше кружится и кружится вокруг родимого, но уже, в сущности, бесполезного сине-зеленого шара.

Один раз Мес, стремясь попасть в мир, где когда-то ожила его статуя, попал вместо этого в совершенно иной мир. Здесь тоже был вечер, и солнце этого мира также постоянно садилось, никогда не восходя. Трубное величие зари, восхода, ни разу не загоралось здесь, а птицы никогда не пели перед тем, как встанет солнце. Вместо этого здесь вечно был предзакатный час, когда светило еще не полностью, а лишь по пояс, уходит в черные жирные земли горизонта, проплавленные его гигантским огненным телом. В темнеющем, но еще не темном небе зажглись уже незнакомые голубые звезды, постоянно светящие тут — печально и ярко.

Этот мир был очень похож на мир Меса, но все-таки это была не его земля. С удивлением обнаружил он позади себя целый город: белые дворцы, купола, крыши, арки, стены высоких домов, тонкие вырезы окон и входов. И он пошел туда. Белый город не отдалялся, и он вскоре вошел в него, с любопытством осматриваясь. Он не знал, чей это мир, но чувствовал, что возрастом он равен его миру, а значит, хозяин его наверное знакомый или даже из Семьи. Легкий полумрак скрывал детали интерьера городских домов, а двери их были открыты. Этот город не подлежал распаду, как и мир, он мог существовать намного дольше, чем мог существовать его хозяин. Но он не мог жить вечно, ибо противоречит это всем и всяческим законам. И Мес понял, что это покинутый мир, что он случайно оказался здесь и, конечно, не встретит местного господина. И перед уходом он решил осмотреться здесь детальнее.