Гордон Диксон - Гильдия

Ди Фасино сумрачно смотрел на него, но долгое время сидел молча.

— Мы сделаем нашу часть работы, — наконец произнес он, — и ты это знаешь. А в остальном ты прав. Нам потребуется вера в то, что и ты, и все остальные делаете то же самое — и много веры!

Совещание закончилось.

Прошло шестнадцать часов.

Аджела, Рух и Аманда по очереди дежурили у Тама, пока он боролся, чтобы прожить еще немного. Хэл возвратился к себе, чтобы изучать знания, занесенные в хранилище памяти Абсолютной Энциклопедии и теперь открывшиеся ему. Он занимался этим некоторое время; затем поспал, а проснувшись, снова уселся и мысленно представил себе его образ. Его глаза видели хранилище, но мысли блуждали далеко, достигая границ того, что было накоплено там в течение столетий.

Это походило на блуждание по коридорам бесконечного музея. Но экспонатам не хватало какого-то невидимого элемента, и Хэл затруднялся сказать, какого. И тут его осенило: где были души, которые создали каждую из этих вещей? Вы могли следить за созданием произведения искусства или за достижением открытия по уровням ремесла, которое превратило их в реальность. Но только до какой-то точки. А потом внезапно оказывались перед разрывом, квантовым скачком, по другую сторону которого творение и становилось полностью продуктом создавшей его личности — так что никто другой не мог бы сделать то же самое — и не было мостика ремесла, чтобы объяснить уникальность того, что вы видели, слышали или чувствовали. То, что находилось дальше, было просто ни с чем не сравнимым, незаменимым личным талантом, который, как по волшебству, являл самую сущность действующего творческого потенциала. Имелся этот разрыв, а что-то жизненное, важное пока отсутствовало. А чтобы осуществить его цели в Созидательной Вселенной, этого нужно было коснуться — если уж его невозможно схватить. Точно так же как один мозг никогда не может полностью постичь намерения другого, но может все же понять эти намерения, чтобы действовать, основываясь на них.

Уже несколько часов Хэл высвобождал свое подсознание в поисках этого необходимого контакта; в то время как его сознание продолжало блуждать по коридорам хранилища памяти Энциклопедии — и наконец к нему пришел ответ, как что-то почти позабытое.

Когда он тремя годами раньше спросил Тама, о том, как он, Хэл, может научиться, подобно Таму, читать содержимое хранилища знаний, оказалось, что Там не может логически, словесно, описать, как он это делает. Он отослал Хэла к старому роману двадцатого столетия, который после того, как его почти забыли, сделался классикой, когда его снова обнаружили в двадцать первом столетии. Главным героем книги «Песчинки», написанной человеком по имени Ричард Маккенна, был старшина, которого назначили механиком на американское речное патрульное судно. Действие происходило в Китае, во времена больших потрясений.

Все другие члены экипажа поддались неписаной традиции неофициально нанимать китайцев-подмастерий, чтобы те работали за них. В результате всю работу в машинном отделении делали китайцы. Главный герой, который любил двигатели и был непреклонен в том, чтобы самому выполнять свои обязанности, не мог заставить себя поступить так же, как остальные. Он решил делать свою работу собственными руками. Это пробудило вражду по отношению к нему со стороны китайских рабочих, поскольку его решение лишало одного из их соплеменников работы.

Там сказал Хэлу, что в романе есть сцена — и Хэл позже нашел ее с помощью Энциклопедии, в которой главный герой, расхаживая взад-вперед по машинному отделению, когда судно куда-то шло, неожиданно для себя остановился у маленького люка, под которым проходил паровой трубопровод. Открыв его, он обнаружил, что клапан, который должен был быть открытым, был плотно закрыт, перекрывая поток пара через эту трубу. Намеренный саботаж одного из рабочих.

Он открыл клапан, и лишь намного позже обнаружил, что, сделав так, он заслужил среди китайских рабочих репутацию волшебника, поскольку выглядело так, что сразу нашел преднамеренно закрытый клапан и открыл его, хотя никаким образом не мог узнать, что тот закрыт.

Другой писатель того же периода в своих воспоминаниях упомянул, что спросил у самого Маккенны, мог ли кто-либо при всем шуме в машинном отделении действительно услышать различие, возникшее из-за того, что оказался закрыт один маленький клапан. Маккенна, который на флоте выполнял ту же самую работу с двигателями, сказал, что такие люди нашлись бы. Он сам замечал такие изменения и исправлял их, почти не задумываясь — настолько он привык к надлежащему звуку двигателя.

Точно тем же, что и звук двигателя для механика, сделались хранящиеся в Энциклопедии знания для Хэла. Ему достаточно было подумать, чтобы вся совокупность знаний, содержащихся в Энциклопедии, сделалась доступной его разуму с помощью этой мысленной картины переплетающихся нитей; и теперь он обнаружил, что в их неслышной симфонии недостает лишь одной ноты.

Отдельные ноты творческого потенциала, которые ему понадобятся как строительный материал в Созидательной Вселенной находились в этот момент вокруг него, а его ухо все еще не улавливало их. Пока что он пользовался тем, что уже создал его собственный мозг да еще несколькими звуками, почерпнутыми в стихах или в творениях других, которые в прошлом коснулись его собственной души.

Внезапно послышался перезвон, а затем заговорил голос Джимуса, призывая его обратно в реальную жизнь.

— Мы готовы, Хэл Мэйн, — сказал Джимус. — Ты найдешь вход в свой коридор за дверью в левом конце того, в котором находятся сейчас твои комнаты.

— Иду, — ответил Хэл пустой комнате. Он поднялся и вышел.

Когда он оказался в коридоре, заканчивавшемся тупиком, увиденное заставило его внезапно остановиться. Там находилась обещанная Джимусом конструкция из двух фазовых щитов. Ближайший из них занимал три четверти ширины коридора, так что оставалось лишь столько места, чтобы человек мог проскользнуть мимо него, чтобы получить доступ ко второму, а тот, насколько Хэл мог видеть отсюда, перекрывал коридор полностью. Но ожидали его не только Джимус и пара людей из его отдела, но также Рух и Аманда.

— По-моему, — обратился Хэл к Джимусу, — я попросил, чтобы ты ничего не говорил об этом кому бы то ни было?

— Извини, — ответил тот. — Оказалось, что возникла опасность, которой мы не ожидали. В момент включения один из этих экранов — или оба — могут вступить во взаимодействие с защитным экраном вокруг самой Энциклопедии. После включения никакой опасности уже нет. Но при включении она была, и ни один из нас не мог бы оценить, что может произойти. Никто прежде не сооружал одно фазовое окно внутри другого...