Вадим Тарасенко - Боевой Космос

Привычным, но всегда заставляющим холодеть нутро звуком завыла сирена датчика целостности пространства – кто-то, в радиусе не более светового часа вышел из гиперпространства.

«Ну, наконец-то! Всесильный Исам словно услышал меня», – Рахад Виргул впился в экран монитора, ожидая, когда на нем бортовой компьютер высветит обработанную информацию, поступившую к нему.

– Кроки! – выдохнуло сразу несколько людей.

«Ну а кто же здесь может еще лазить? Мы и фролы в засаде. Остаются кроки. Четвертого не дано».

А компьютер продолжал выстреливать на экран биты информации.

«Так, Четыре крейсера. Отлично. Шесть к одному. При таком раскладе и едва оперившийся юнец, только что окончивший академию, выиграет. Только теперь не спугнуть. Мне не четыре взрыва в Космосе нужны. Мне нужно их оружие».

– Четыре крейсера, – отчеканил второй пилот крейсера. – Удаление – двадцать пять световых минут.

«Эх, для залпа лазеров далеко, а чтобы подпрыгнуть к ним по гиперу, близко. Ошибка в прицеливании такая же, как и расстояние до них», – мозг генерала привычно и быстро «прокачивал» ситуацию с разных сторон. – Ничего, у нас восемнадцать кораблей. Количеством возьмем», – командир группы решительно нажал кнопку ближней космической связи.

– Всем. Говорит Главный. Работаем по первому сценарию. Номинал – двадцать пять. Дисперсия – тысяча. Прыжок через пять минут.

Тот час же перед ним на мониторе, почти одновременно вспыхнули восемнадцать зеленых кружков – восемнадцать командиров боевых кораблей, включая того, в котором находился он сам, сообщили, что они поняли приказ командира группы и приступили к его выполнению.

На восемнадцати звездолетах, каждый из которых был расположен около какого-нибудь астероида, чтобы не быть обнаруженным гравитационным датчиком, закипела невидимая работа. Штурманы на звездолетах или вторые пилоты на эсминцах быстро вводили в бортовые компьютеры своих кораблей необходимые данные – расстояние до цели и номинальное отклонение. В крейсере «Авангард» на котором находился Рахад Виргул и который в боевом распорядке имел номер один штурман в стандартную таблицу прицеливания, в ячейку номинального отклонения ввел ноль. Бортовой компьютер этого звездолета будет рассчитывать прыжок точно на двадцать пять световых минут.

На фроловском крейсере «Матея», значившимся в боевом распорядке под номером два, штурман ввел в аналогичную ячейку число плюс три тысячных. «Матея» будет программироваться на прыжок на одну трех тысячную световую секунду длиннее, чем номинальная – двадцать пять световых минут.

А в находящемся в какой-то тысяче километров от фроловского крейсера в человском эсминце «Прорыв», шедший третьим номером, второй пилот в эту же секунду ввел – минус три тысячных. Теоретически «Прорыв» не допрыгнет до кроков одну трех тысячную световой секунды – около тысячи километров.

Четвертый и пятый номера в ячейки номинальных отклонений ввели соответственно плюс четыре тысячных и минус четыре тысячных. Эти боевые машины должны оказаться впереди и сзади врага на расстоянии примерно тысяча двести километров.

И так далее, с шагом в двести километров челы и фролы будут выскакивать из гипера около их общего врага. Стратегия атаки была проста. Таким своеобразным веером компенсировались неизбежные ошибки в определении расстояния до кроковских звездолетов и в точности выхода из гиперпространства. Точные законы случайных отклонений выдавали число девятьсот девяносто девять – только один звездолет из тысячи вышел бы из «подвала» Вселенной, так иногда называли между собой пилоты гиперпространство, дальше, чем десять тысяч километров от кроков. Восемнадцать же звездолетов должны лечь в этот маленький кружок, радиусом в десять тысяч километров, как посланный опытной рукой шар в лузу.

Бортовые компьютеры крейсеров и эсминцев, специально «натасканные» на такие задачки, уже через полминуты посчитали так называемый функционал попадания. Теперь они точно знали, сколько энергии необходимо подать на витки нуль-континуум генератора, сколько времени должен длиться этот мощнейший энергетический импульс, как и сколько времени необходимо отработать маршевым движком.

И едва последний бит информации лег на свое место в электронном мозгу, как тут же прошла молниеносная команда – запустить циклограмму подготовки перехода в гиперпространство.

Где-то в недрах каждого из звездолетов замкнулись реле, и энергия атомного распада устремилась на обмотки нуль-континуум генератора. И задрожало, завибрировало само пространство. Бортовой компьютер как опытный полководец, отслеживая ситуацию с помощью тысяч датчиков, хладнокровно выжидал, когда эта мощная энергетическая река расшатает плотину, отделяющую наш мир от другого, поистине потустороннего. И он дождался этого момента. Чувствительные датчики сообщили ему, что колебания пространства совпали с пульсацией нуль-континуум генератора. Есть резонанс! Теперь надо добавить еще чуть-чуть энергии, чтобы плотина рухнула.

– Поднять регулирующие стержни! – примерно так можно было бы перевести на язык, понятный человеческому мозгу команду, отданную электронным мозгом.

И снова замкнулось несколько реле, и мощные соленоиды буквально выдернули часть бороциркониевых стержней из активной зоны реактора.

Для ядерного реактора это было все равно, что для племенного рысака удар шпорами в бок. И многотонная махина, внешне бесшумно, «пошла крупной рысью». Необходимые мегаджоули энергии вонзились в пространство – вырвавшийся из нуль-континуум генератора узкий пучок гравитонов как шпага тореадора пробила «шкуру» нашей, трехмерной Вселенной.

И тут же сверкнуло пламя маршевого двигателя звездолета, вталкивая его в подпространство. Один за другим боевые звездолеты из группы генерала Рахада Виргула исчезали, словно растворились в вакууме. Исчезали, чтобы по инерции, на сверхсветовой скорости скользнув по пространству, где этого то света и не существует, вынырнуть вновь в знакомом мире.

Все получилось просто замечательно. Его крейсер, его «Авангард» смотрел своим главным калибром на находящийся в каких-то трех тысячах километров один из кроковских крейсеров. Бортовой компьютер свои работы выполнил просто безукоризненно. Что называется, выложил крока на блюдечке с голубой каемочкой.

Одного быстрого взгляда на монитор Рахад Виргулу было достаточно, чтобы понять – бой выигран. На трехмерной картинке, «нарисованной» компьютером было хорошо видно, что все кроковские звездолеты находились под прицелом боевых лазеров челов и фролов.

– Прицел на главный калибр! Мощность максимальная! Огонь по готовности к стрельбе! – генерал буквально выстрелил из себя уже много раз произносимую фразу.