Вадим Тарасенко - Любимец Бога (дилогия)

Прошло еще пятнадцать минут. «Ласточки» в белоснежных скафандрах, эффектно смотревшихся на фоне серой поверхности Луны, уже практически подошли к стальному щиту дверей базы. Изредка эфир нарушался смехом и шутками людей, довольных выполненной работой.

– Ласточки, прекратить чирикать. Подходим к гнезду, – начальственным тоном приказал главный инженер.

– Не подходим, а подлетаем.

– «Ласточка четыре». Вот вернемся, ты у меня полетаешь, – раздавшийся из динамиков взрыв хохота и треск помех перекрыл резкий, похожий на выстрел пистолета, звук.

Богомазов увидел как, довольно оскалившись, контрразведчик приник к экрану монитора. Начальник базы быстро перевел взгляд туда же. Привычная картинка из извилистых линий исчезла. Раздвигая их, посередине, вдоль экрана пролег прямоугольник, внутри которого находилось несколько линий с четкими прямоугольными зубцами различной высоты.

Семену Петровичу не понадобилось спрашивать, что это такое. В самом низу экрана вспыхнула красными буквами надпись: «ВНИМАНИЕ! Кодированный сжатый импульс. Начало передачи 10.26 по СЕВ. Длительность – 0.1 секунды». А еще ниже – удар наотмашь: «Источник сигнала – «Ласточка –1».

– Мыкола!? – только и сумел проговорить ошеломленный Богомазов.

– Прочтите, что я вам написал, Семен Петрович.

Начальник базы развернул лист. На нем размашисто было выведено: «Григорчук».

– Только, Семен Петрович, вы ничего не знаете. А еще лучше, не встречайте людей. На вас лица нет. Пошлите кого-нибудь из своих помощников. Брать мы его будем сегодня ночью, чтобы никто не видел. Вдруг у него тут еще и сообщник есть. Поэтому необходимо, чтобы он ничего раньше времени не почувствовал.

– Да нет, – после паузы проговорил начальник базы, – я встречу его сам. И успокойтесь, – опередив Титрова, собравшегося что-то возразить, быстро продолжил он. – Всё будет нормально, – жестко закончил Богомазов.

Уже спускаясь в лифте на нулевой этаж, он, вертя задумчиво в руках листок с фамилией предателя, спросил у Титова:

– А как вы вычислили его? – и кивнул на листок.

Контрразведчик взял его из рук Богомазова, скомкал и положил себе в карман:

– Никогда нельзя терять контроль над собой, особенно на отдыхе, Семен Петрович, – и взглянув на его недоумевающее лицо, майор Титров первым вышел из лифта.

Уже стоя перед внутренней дверью шлюзовой камеры, начальник базы был собран и спокоен. И лишь на мгновение, когда двери медленно поползли вверх и он увидел в проеме Григорчука, уже успевшего снять шлем и весело улыбающегося, злость вскипела в нем. Вскипела и тут же осела в душе брезгливо-недоумевающим осадком: «И как становятся такими?»

Объединенная Русь. Украина, г. Славутич, Киевской обл. Роддом №3. За двадцать девять лет до описываемых событий. 5 мая 2161 года. Вторник. 23.05. Время киевское.

Компьютер, получив сигнал от одного из многочисленных датчиков, укрепленных на теле женщины, отреагировал мгновенно. На его панели вспыхнула ярко-красная лампочка, и воздух прорезал неприятный, бьющий по нервам сигнал тревоги. Два человека, стоявшие возле бьющейся в родовых схватках женщины, вздрогнули и одновременно взглянули на монитор.

– Черт, – выругался один из них. – Давление стремительно падает. «Диагност» предполагает внутреннее кровотечение. Вызывай дежурную бригаду хирургов.

– Вызываю.

Бежали стремительно секунды, и также стремительно уходила кровь из лопнувшей брюшной артерии. Компьютер на мониторе бесстрастно выводил: «Вероятность выживания сорок процентов… тридцать… двадцать пять…»

– Пульса нет! Подключаю электростимулятор.

– Раз, два, три! Разряд!

На экране монитора, зеленая точка, чертившая горизонтальную линию, резко скакнула вверх. Две пары глаз с надеждой следили за ней. Стремительно скатившись с пика вниз, точка вновь заскользила по прямой линии.

«Вероятность выживания двадцать».

– Раз, два, три! Разряд!

И вновь две пары глаз бессильно наблюдали, как точка, получившая электрический пинок, взлетела вверх, но затем упрямо продолжала чертить прямую линию.

«Вероятность выживания пятнадцать процентов».

В палату вбежали несколько человек. Бросив взгляд на экран монитора, они сразу всё поняли.

– Сколько стоит сердце?

– Минуту.

– Немедленно в криокамеру. Электростимулятор не поможет. У неё давление на нулях.

Две пары мужских рук подхватили женщину и переложили на каталку.

«Вероятность выживания десять процентов».

– Остановитесь! А ребенок? Ребенок же погибнет.

«Вероятность выживания семь процентов».

Секундное замешательство. Старший хирург, мельком скользнув по экрану, где зеленая точка невозмутимо чертила безукоризненную прямую линию, как бы подчеркивая надпись: «Вероятность выживания три процента», посмотрел на побелевшее лицо женщины и, отвернувшись к окну, глухо произнес:

– В операционную. Будем делать кесарево.

Объединенная Русь. Россия. Москва. Крылатское. Кольцевая трасса гонок “Формула-1”. За двадцать девять лет до описываемых событий. 5 мая 2161 года. Вторник. 12.10 по местному времени.

Колеса властно, уверенно бросали под себя серый бетон трассы. Отброшенный мощным ударом стали и пластика, воздух злобно свистел по бокам стремительно несущихся болидов. Скорость смыла с окружающего пейзажа все краски, превратив его в размытую полосу. Человеческие ноги до упоров вдавливали в пол педаль газа, заставляя насосы вгонять в ненасытные двигатели всё новые и новые порции топлива. Уверенный, грозный гул моторов пропитал собой всё вокруг.

Яркие, красочные машины, расставив по бокам колеса с широкими шинами, похожие издали на каких-то фантастических животных, словно связанные невидимой нитью, неслись друг за другом по бетонной полосе. Наконец нить словно лопнула – ярко-зелёная машина с белыми полосками, сместившись, чуть влево, буквально прижавшись к другой, ярко-красной машине, стала медленно-медленно обходить ее. Трибуны взорвались приветственными криками, улюлюканием и свистом. Секунда, другая и вот уже ярко-зелёный болид первым вписывается в плавный поворот. Толпа на трибунах скандирует: «Доби! Доби! Доби!»

Словно не выдержав напряжения борьбы, серебристо-черный автомобиль чуть рыскнул вправо. Стремительно крутящиеся, разгоряченные шершавой бетонкой передние колеса машин соприкасаются. Толчок! И ярко-зелёный автомобиль, чуть взмыв вверх, с грохотом ударяется в стену. Отброшенный от неё, он, перевернувшись, несется вперед, словно пытаясь достать, ударить серебристо-чёрного обидчика, обозначая путь своими искореженными частями. Постепенно скорость падает и ярко-зелёная груда металла, пластика и резины останавливается.